Главнокомандующие фронтами и заговор 1917 г.

На первый взгляд логика Д.И. Менделеева безупречна, но здесь следует учитывать внутреннее состояние Российской империи в начале XX столетия. Процесс разложения феодальной монархии и борьба окрепшей буржуазии за политическую власть привели к тому, что любой военный конфликт для России должен был бы быть как можно более коротким. Любое затягивание войны неизбежно вело к обострению внутренних противоречий в стране. Именно поэтому Россия, для которой «борьба на измор» является более выгодным делом, должна была воевать решительным ударом, чтобы не допустить внутренних волнений. Недаром Русско-японская война стала тем событием, что позволило свершиться назревшей Первой русской революции. Первая мировая война приведет к Великой русской революции 1917 года. Не сумев обеспечить победу в достаточно сжатые сроки, царизм был обречен на внутреннее противостояние, ввиду неизбежного формационного конфликта.

Как бы то ни было, в Русско-японской войне 1904–1905 гг. могущественная Российская империя, которой опасалась вся Европа, потерпела позорное поражение. Позорное потому, что по всем параметрам и ресурсам Россия не могла не победить. Но победительницей оказалась Япония, и никакая почти миллионная армия конца войны, прочно окопавшаяся на сыпингайских позициях, ничего не могла изменить. Все могла исправить только победа в 1904 г. Командующий Маньчжурской армией ген. А.Н. Куропаткин, невзирая на выгодное для русских соотношение сил и средств сторон, не сумел дать такой победы. Прежде всего, потому что воля его оказалась волей не полководца, но штабного канцеляриста, прекрасного исполнителя чужих решений.

В Первой Мировой войне

Начало Первой мировой войны застало ген. А.Н. Куропаткина в почетной опале. В 1906 г. генерал был переведен в Государственный совет, где, пытаясь оказать влияние на подъем вооруженных сил после проигранной войны и последствий революции, он сотрудничал в разнообразных комиссиях и комитетах. Назначение в 1909 г. военным министром В.А. Сухомлинова, с которым Куропаткина связывали старые дружеские отношения, позволили опальному военачальнику надеяться на улучшение своей судьбы. В межвоенный период А.Н. Куропаткин занимается литературной деятельностью. После того как им был написан многотомный отчет о событиях Русско-японской войны, где максимально оправдывались действия главнокомандования, он переходит к популяризации военного реформирования. В 1909 г. выходят «Записки ген. Куропаткина о Русско-японской войне. Итоги войны». Через год — трехтомник «Россия для русских. Задачи русской армии», где даются предложения по прогнозированию будущего развития страны и вооруженных сил. Однако, по воспоминаниям нового военного министра А.Ф. Редигера, работа о Русско-японской войне стала «панегириком самому Куропаткину, но зато забрасывала грязью всю армию: генералов, офицеров и нижних чинов»^{144}. Уже одно это отстраняло от полководца его бывших коллег по оружию.

Все время между войнами ген. А.Н. Куропаткин проживал в своем небольшом имении Шешурино Холмского уезда, Псковской губернии, только изредка выбираясь в Санкт-Петербург. Уже тогда Куропаткин пытался организовать школу для просвещения крестьян, одновременно мечтая о возвращении к государственной деятельности. В частности, по словам того же А.Ф. Редигера, отправляясь в деревню, А.Н. Куропаткин купил в столице «целую коллекцию книг по военной истории и стратегии».

С началом новой войны старый генерал немедленно подал прошение на имя императора Николая II об отправке в действующую армию на любую свободную должность. Однако, здесь неудачливый полководец был вынужден считаться с мнением Верховного главнокомандующего великого князя Николая Николаевича. Отношения между А.Н. Куропаткиным и великим князем нельзя назвать безоблачными, вернее, они были скверными. Достаточно вспомнить о соперничестве в начале века, о протежировании различным военным деятелям (личный враг Николая Николаевича ген. В.А. Сухомлинов являлся креатурой не только М.И. Драгомирова, но и А.Н. Куропаткина). Более того — Куропаткин разделял мнение еще одного врага великого князя, графа С.Ю. Витте, о том, что великий князь в своем стремлении к военной славе объективно действует против царя и интересов государства. Должностная неприязнь усугублялась неприязнью личного характера. Например, А.Н. Куропаткин так говорил о великом князе Николае Николаевиче в 1905 г.: «Я хорошо знаю этого человека и потому-то скорблю за Россию, за Государя и за армию. Крайне ограниченный, себялюбивый, с безграничным самомнением, этот человек презирает людей и в мире любит лишь себя и собак»^{145}. Недаром Куропаткин при первой Ставке не получил никакого назначения в армии. Хотя генерал писал письма с просьбами о назначении всем, кому только мог, вплоть до начальника штаба Верховного главнокомандующего ген. Н.Н. Янушкевича и военного министра ген. В.А. Сухомлинова, у которого Куропаткин «со слезами на глазах просил дать ему корпус в действующей армии»^{146}.