ГЛАВА 2

42

Несколько недель прошло с той ночи, как Адам стал отцом. Родившиеся мальчики, которых они по его настоянию назвали Айван и Кайл, почти всё время спали. Иногда казалось, что они просыпаются лишь затем, чтобы, испражняться, или краснея от натуги, громко и пронзительно плакать, замолкая лишь на время еды. К тому же очень часто, будто по волшебству получив внезапный импульс, дети проснувшись одновременно начинали громко и требовательно кричать до тех пор, пока Эва не прикладывала их к своим налившимся молоком грудям. Двигая своими маленькими ручками, вцепившись в её соски, они затихали, через какое-то время забываясь снова.

Буквально все вопросы не касающиеся новорожденных свалились на Адама. А он был и рад этому, изматывая себя бытовыми вопросами, не дававшими ему и минуты свободного времени. А всё для того, чтобы запрятать в глубину сознания вопросы, изводившие его своим навязчивом постоянством. Кажется, он получил всё, чего хотел. Свободу, женщину и не одного, а даже двух детей. Если бы кто-то спросил его какое-то время назад, чего бы он желал, то он бы, не задумываясь, назвал все эти три вещи и именно в таком же порядке. Но был ли Адам сейчас счастлив? И определённо точно он бы ответил “нет”. Во-первых, когда эйфория первых месяцев близости прошла, в его голове неожиданно проскочила крамольная мысль: “Ведь всё это не зря и ты правда любишь её? А может, ГОДсис был, как всегда, прав, называя то его состояние химическими реакциями?” Страшась услышать от себя ответ, не укладывающийся в текущее положение дел, Адам горячо убеждал себя, что, конечно, поступил верно. “Всё наладится, – говорил он себе, – когда станет чуть полегче”. Но когда оно наладится и что такое в данных обстоятельствах полегче, он точно не знал. Страшнее было другое. Его внутренний страх заключался в том, что он перестал испытывать рождённое при встрече с Эвой ощущение безграничной, всепоглощающей радости ожидания чего-то чудесно-прекрасного. “Почему?” – постоянно спрашивал он себя. И находя этому сто причин, боялся признаться себе в том, что понял практически сразу, ещё там в пещере, в то жуткое утро “свободной” жизни, когда первый раз съел мясо, сырое отвратительное мясо. Ему важен был не результат, а само ожидание перемен, желание их достижения. Находясь в центре 3, он искренне верил, что хочет всего этого, но, получив, Адам потерял главное – цель. Он не знал, к чему теперь нужно стремиться, поняв гораздо позднее ГОДсис, который предупреждал его об опасности исполнения собственных желаний. “И что же теперь? – думал он. – Дальше-то что?” Теперь он хотел обратно, в ту, как теперь он понимал, безмятежную жизнь центра 3, к своим грядкам и лесу, ангелам и тёплой лежанке дома. “А как же они? – спрашивал он себя. – Айван, Кайл, Эва? Сделать UNDO уже нельзя, – тут же отвечал он себе. – Ты сам сколотил свой крест, и теперь неси его, пока не умрёшь”. Эти размышления, не давая покоя, мучили его каждый раз, когда он, совершенно обессиленный, возвращался в пещеру и смотрел на увлечённую заботой о детях Эву, которая за прошедшее после родов время почти пришла в себя. И хотя внешне она вроде становилась прежней, но в ней что-то изменилось. Будто какой-то другой, совершенно другой человек заполнил собой её изнутри. Она смотрела по-другому, говорила размеренно-спокойно и даже спала как-то совершенно иначе, очень чутко и практически не шевелясь. И так как место на импровизированной лежанке было теперь занято детьми, Адам спал где придётся, но чаще всего прямо на полу, улёгшись прямо у костра, который являлся единственным источником света и тепла. Плохого настроения добавляли еще и сквозняки. Адам пробовал бороться с ними, закладывая чем придётся щели пещеры. Проникающий с улицы мерзкий холод, словно по волшебству, находил лазейки между камней и быстро выдувал скудное тепло костра, заставляя подбрасывать в огонь всё больше и больше дров, которых и так было немного. Выкапывая из-под толстого слоя снега очередное хилое растение, Адам молился, чтобы оно было не последним, так как вся близлежащая к их пещере территория была им изрыта и проверена.

Возвращаясь после очередного похода в деревню племени, из склада которого он, уже не таясь, выгребал запасы еды, Адам тут же уходил снова в стылый холод в поисках топлива.

Он считал дни и ждал задерживающегося тепла проклятой весны, надеясь, что тепло солнца вернёт ему радость обретённой свободы, позволив наконец-то забыть обо всех трудностях, которые он добровольно взвалил на себя. Но вопреки его ожиданиям холода только усиливались. Они сковали всё вокруг жуткой, физически ощущаемой стеной стужи. Что, конечно, отразилось и на количестве потребляемых ими дров. И как они не старались, но протопить пещеру не могли, вследствие чего один из детей, а именно Кайл, простыл.