ГЛАВА 2

49

Мир, погружённый во тьму окружал Адама, шагающего следом за воином, чья видавшая виды древняя военная куртка была покрыта таким количеством заплаток и швов, что в том его старом мире легко могла бы сойти за дизайнерский изыск и стоила бы, вероятно, кучу денег, подумал он. Она смотрелась особенно вызывающе, контрастируя с старым дранным пальто, которое он, лишённый дикарями своей сравнительно тёплой одежды, забрал из тёмной и сырой холодной комнаты, служившей ему тюрьмой. Эти совершенно не греющие его жалкие обноски, уже несколько дней служили ему одновременно и одеждой, и матрасом.

“Куча денег”, – повторил про себя Адам давно забытое словосочетание, вызвавшее у него непроизвольный смех. Мёртвые слова из сгинувшего прошлого, ничего не стоящие звуки в мире, где нужно ходить в самодельных снегоступах или, убив арнэт, суметь содрать с неё шкуру голыми руками. Условные цифры, заставлявшие мир вертеться, а миллиарды людей работать день и ночь ради обладания ими, превратились в ничто. Время сбросило камуфляж, скрывающий саму их суть, заключающуюся в том, что это всего лишь фетиш и пыль, которой поклонялась целая цивилизация, чьи бесславные осколки среди невидимых в темноте вечных гор шли сейчас уничтожить то, что тысячу лет хранило её знания и саму память о ней.

“А куртка всё-таки ничего, – вновь подумал Адам, глядя на спину впередиидущего. И тот, словно что-то почувствовав, обернулся, неприязненно глянув на него из-под перехваченных грязной верёвкой длинных, с колтунами волос, нависавших над кустистыми бровями.

“Кяж”, – презрительно бросил он и, плюнув, отвернулся. “Козёл”, – негромко эхом ответил Адам, приостанавливаясь, и тут же получил удар кулаком в спину от идущего позади воина с затягивающейся ссадиной на виске, полученной им несколько дней назад во время их первой встречи.

С трудом устояв на ногах, Адам двинулся дальше, стараясь ступать в своих снегоступах на тропинку, протоптанную идущими впереди воинами, составляющими боевой отряд будущих захватчиков центра 3. За всё время, пока они шли длинной цепью, голова и хвост которой терялись в непроглядной темноте ночи, ни один из мужчин не проронил ни слова. Хотя, по его прикидкам, эта армия тьмы, как он называл этих грязных молчаливых людей, должна была состоять человек из трёхсот, не меньше. “Молчат, – думал он. – А нет, только что впередиидущий обозвал меня, – поправил он себя”. Но это, пожалуй, были все слова, услышанные им за последние часы. “Удивительно, – снова подумал Адам, быстро глянув на сосредоточенно шагающего позади него воина, – а в лагере, который они покинули ещё вчера, стоял оживлённый гомон, как он понял, связанный с тем, что в этом походе участвуют не только профессиональные воины и охотники, один из которых шёл следом за ним, но и практически все способные носить оружие мужчины, мобилизованные хекаваром для этого важного предприятия, озвученной целью которого являлось решение продовольственной проблемы племени.

Все эти люди винили его в своих бедах. Он украл их запасы, и поэтому практически все идущие сейчас цепочкой в зябкой ночи, вынужденно оставив близких, ведомые волей своего предводителя, двигались к пугающим их одним своим существованием небесным стенам, совершенно не зная, что ждёт их впереди. Но в этом новом мире выживает сильнейший. Этим походом Каяф решал свои вопросы, а Адам – свои. Да, он брал их запасы, но только для того, чтобы не дать погибнуть своим близким. И люди, составляющие этот отряд, идут тоже именно за этим. Поэтому у Адама не было угрызения совести и чувства вины.

Когда несколько дней назад, спасая на суде Эву, в эмоциональном порыве он обещал возместить племени украденное, у него, конечно, ещё не было никакого плана относительно данного обещания. Но после, сидя на старом драном пальто, чудом оказавшемся на полу холодной тёмной комнаты-тюрьмы, всё обдумав, он понял, что действовал правильно. И сейчас самое время разыграть спрятанный в его рукаве козырь, который позволит решить все проблемы одним махом. Ангелы ГОДсис, конечно, без труда справятся с этим жалким сбродом, вооруженным примитивными рогатками, дубинками и копьями с железными наконечниками. Огнестрельного оружия за всё время пребывания в племени Адам не заметил, а единственный ржавый пистолет, передававшийся от хекавара к хекавару, служил исключительно символом власти, выполняя лишь декоративную функцию. Из всех людей племени больше всего опасений вызывал Каяф, явно выделяющийся умом и силой среди основной массы оборванной толпы дикарей. Адам верил, что как только хекавар будет убит, все остальные в панике разбегутся, и поэтому нужно было сделать так, чтобы кара ГОДсис настигла бы этого лысого урода в нужное время.