Гладиаторы поневоле

– Так, ты давай, подробнее расскажи, нам ведь интересно.

– Не-а, – покрутил сталкер головой. – Сначала вы. Детально не надо, в общих чертах. Что тут происходит? Где мы вообще? Чего ждать дальше? Я тут от Борова про охоту какую-то слышал…

– Ну, если по порядку, – подался вперед Аз, – то мы в подвалах НИИ «Медприбор». Здесь база «черепов», с ними ты заочно уже знаком. Занимаются эти уроды тем, что отлавливают обычных людей и в качестве дичи выставляют против вооруженных до зубов туристов. Это у них что-то типа экзотического сафари, охоты. Ближайшая, кстати, сегодня вечером. Так что недолго осталось… Что еще тебе сказать? Сидим мы тут пару недель точно. Девчонка та, – ходок указал на соседнюю клетку, – и того больше.

– Попробовать сбежать, конечно, никто не догадался? – спросил Горда.

– Нас из клеток даже в туалет не выпускают, – огрызнулся Барс. – Есть рабочие варианты? С удовольствием выслушаю.

Николай закрыл лицо ладонями, стараясь дышать как можно ровнее. Сохранять сознание ясным, зная, что жить осталось меньше суток, было невыносимо сложно. А сидеть на месте и того хуже. Организм требовал немедленного действия, мысли метались в поисках решения проблемы, но вопреки всем попыткам не находили его.

– Что, так и будешь молчать?

Следующие пятнадцать минут все увлеченно слушали подробный рассказ сталкера. В то, что Николай вывел из пространственной аномалии отряд Бражника, Аз не особо поверил, упрямо твердя, что из временных ловушек выхода нет. А история о наймитах, что так же, как и ходоки с Гордеевым, чудом спаслись из «пузыря», не больше чем банальная байка.

– Это правда, – вдруг сказал наемник, до этого вообще никак не реагировавший на разговор. – Тот отряд действительно выбрался из временной аномалии у моста в Деснянск.

– Откуда тебе знать? – продолжал настаивать на своем Аз.

– Я был в том отряде, – повернул к собеседнику голову наемник. – Меня зовут Ян.

– Не слышал о таком, – задумчиво почесывая подбородок, изрек Барс.

– И впредь не вспоминай, – наемник обернулся к Горде: – Так ты что же, на самом деле ничего не помнишь?

– Да ладно, неужели дошло? – съязвил сталкер. – Почти ничего. Из прошлой жизни лишь немногое, что давно было: свою школу в Припяти, как вместе с матерью эвакуировались. Как из учебки турнули вспомнил вот недавно…

– Коля, это все-таки ты… – послышался тихий женский голос из дальней клетки.

Барс с Азом так и замерли, раскрыв рты. Ходоки недоуменно переводили взгляд с девушки на Горду. Первым пришел в себя Барс.

– Ох-ре-неть, – ошарашенно выпалил он. – Мы-то думали, что она немая. За три недели вообще ни слова не произнесла.

– Откуда ты меня знаешь? – Гордеев вскочил и ухватился за решетку.

В тусклом пятне света возникло худое, всё в ссадинах, измождённое тело, еле прикрытое изодранным платьем. Смотреть на её искромсанное лицо было страшно: глубокая, ещё кровоточащая царапина пересекала левую щеку, заканчиваясь где-то за ухом; под остекленевшими глазами наливались багровым свежие синяки; распухшие, потрескавшиеся губы были прокушены. Глядя на гноящиеся раны на груди и конечностях, в которые уже наверняка попала инфекция, Горда мысленно содрогнулся… Что за нелюди могли сотворить такое?..

Девушка, стесняясь своих увечий, вновь отошла вглубь клетки.

– Не узнаешь, значит… – пленница всхлипнула. – А я вот тебя вспомнила. По голосу твоему вспомнила, представляешь? Его ведь раньше часами слушала, на диктофон тайком записывала, когда ты мне под гитару пел.

– Кто ты?! – до боли в суставах сжав прутья, вскрикнул сталкер. – Не молчи, умоляю…

Пленница опустилась на колючий пол и уткнулась лицом в колени. Воцарилась тягостная тишина, и когда Горда совсем было отчаялся услышать от незнакомки хоть слово, она заговорила:

– Вы когда с мамой в Киев переехали, ты к нам в класс попал. Мы сразу подружились, а в десятом классе… Ну, понимаешь… После выпускного я поступила в медицинский университет, а ты в высшее общевойсковое подался. Но когда ты избил какого-то офицера, тебя отчислили. А потом напился, сказал, что нам нужно расстаться, и уехал в… Зону. Больше я тебя не видела, до этого самого момента.

– В Зону? – хрипло переспросил Николай. – Я уже бывал здесь? Но зачем я сюда уехал? Я ведь говорил, да?

– Ты сказал, что тебе все надоело. И я надоела тоже.

– И это все?.. – простонал Гордеев, тяжело дыша от волнения. – Еще что-нибудь, прошу тебя.

Девушка говорила минут пять. Часто всхлипывала, плакала тихо, но не умолкала, рассказывая дрожащему Николаю о том, каким замечательным он был, каким смелым и заботливым. Какие планы строил на будущее и как все бросил в одночасье…

Когда пленница замолчала и отвернулась ото всех, он, пожираемый тремя парами глаз, уселся в дальнем углу клетки, откинул голову и закрыл глаза. Нужно было хорошенько подумать, упорядочить мысли, расставить по полочкам.