Гладиаторы поневоле

Горда сам не заметил, как две пары мощных рук подхватили его и вытянули наружу, проволочив ватными ногами по сыпучему гравию. Находясь в полубессознательном состоянии, сталкер вяло осмотрелся. Сквозь ночную темень проступали громадные силуэты жилых зданий и подсобных строений поменьше, скромно ютящихся под боком своих многоэтажных соседей. Тащили Горду долго, минут десять, если не больше. Он, под руки с конвоирами, миновали глубокую яму прямо посреди асфальтовой полосы, Г-образную трехэтажку, во дворе которой горело несколько костров. Остался позади густо заросший бурьяном сквер с памятником Ленину и стоявший на обочине бесколесный грузовик. Остановились боевики у кирпичного строения с мощными железными дверями и заваренными бронелистами окнами.

Увидев подошедшую тройку, куривший на крыльце сонный бандит ничего не сказал, лишь искоса посмотрел на сталкера. Вяло перекинувшись с товарищем парой дежурных фраз, конвоиры отперли скрипнувшую ржавыми петлями дверь и вошли внутрь. Почти сразу же в нос шибанул запах жареной рыбы, лука, грязной одежды и чего-то омерзительного, щекочущего ноздри. Поморщившись, Николай чихнул, застонав от резко вспыхнувшей в челюсти боли.

Придерживая пленного, бандиты поднялись по лестнице и попали в длинный, ведущий сквозь все здание коридор, справа усеянный рядом окон, а слева – дверей. Протащив Горду еще немного, конвоиры остановились у одной из них, покрытой выцветшим дерматином. Заколотили в нее кулаками. На стук ответили не сразу: щелкнул замок, и в проем выглянуло остроносое, заросшее трехдневной щетиной лицо, удивленно-сонными глазами таращившееся на пленника.

– Эт что за голубь? – прохрипело лицо, не понимая, кого к нему привели.

– Открывай, – ответил один из бандитов. – Беглеца поймали. Боров сказал, что, если терпила откинется, он лично тебе твой нос вывернет…

А потом сталкер окончательно впал в прострацию, и все дальнейшее запомнилось смутно, будто сквозь призму реальности. Кто-то уложил его на жесткую кушетку, вспорол рукава до локтя и, продезинфицировав место, где проступали вены, сделал укол. Боль прошла быстро, почти сразу, и по телу разлилось приятное тепло. Что-то мокрое, холодное и мягкое легло на лоб, в рот засунули горсть таблеток и влили воды, заставив проглотить. Нестерпимо захотелось спать…

Пришел в себя Горда сидящим, с накрепко связанными за спинкой стула руками. Медленно открыл глаза, приподнял голову, осматривая помещение. Ничего примечательного: обычный сырой подвал с забранным решеткой крохотным окном под потолком да покачивающейся на черном проводе тусклой лампочкой. Стоящего в проеме двери человека сталкер заметил не сразу, лишь когда тот переступил через порог.

– Очнулся, – то ли спросил, то ли заявил Боров. – Хорошо, значит, будем говорить.

– О чем? – просипел Николай, ожидая допроса по поводу смерти Лося. Для себя сталкер твердо решил играть роль «непомнящего», категорически отнекиваться от всех обвинений. Если там, на базе у Васильева, под защитой ходоков, он мог не бояться немедленной расправы со стороны наемников, выкладывая их главарю все как было, то здесь Горда рисковать не хотел. Пусть правда и была на его стороне, а убийство, по сути, и вышло случайным, так было безопаснее.

Преодолевая страх, Гордеев посмотрел в лицо бандиту.

– Не притворяйся, Грач…

– Я никакой не Грач, вы ошиблись! – он затряс головой, уверенный, что говорит чистейшую правду. – От меня вам надо что?

– Игры закончились, вот что! – Боров быстрым шагом подошел к пленнику и наотмашь ударил его кулаком в челюсть. Голова Николая дернулась назад, по подбородку побежала струйка крови из разбитой губы. – Где компромат?!

– Какой?! – Горда задохнулся от боли, страха и недоумения. – О чем вы говорите?! Я не знаю ни о каком…

– Слушай, у меня времени в обрез, – Боров вздохнул, потирая ладони. – Выкладывай, где ты устроил схрон, и я гарантирую тебе легкую смерть. Если не скажешь, мучиться будешь долго, даю слово.

Шокированный и напуганный до дрожи, Гордеев во все глаза смотрел на бандита, пытаясь сообразить, о каком компромате идет речь? И о каком схроне? Ведь сталкер, уверенный, что вопросы будут касаться лишь смерти Лося, никак не ожидал подобного поворота событий. А на деле вышло, что вовсе не в убийстве его обвиняют, а в том, чего он в самом деле не помнит. Вяло ворочая разрозненными мыслями, Николай набрал в грудь побольше воздуха и сбивчиво заговорил:

– Не знаю, правда не знаю. Не помню ничего, что до вчерашнего дня было. Очнулся на окраине леса, долго бродил, пока не вышел на сталкеров, но с их базы меня уволок наемник. А потом ваши люди застрелили его друзей…

– Правда не помнишь? – немного спокойнее спросил бандит.

– Да, клянусь, – закивал Горда.

– Вот черт, – смутился Боров. – Подожди, сейчас руки тебе развяжу, поедим, поговорим. Я и не думал, что ты с потерей памяти.

Сталкер с готовностью подался вперед… и получил удар такой силы, что не удержался и рухнул со стулом вместе.