Гладиаторы

Откатившиеся от забора ксеносы сгрудились на краю минного поля, чем тут же воспользовался Вадим. БРДМ взревел двигателем и рывком, словно кабан из камышей, вырвался на дорогу. Мехвод переключил передачу, и тяжёлая машина понеслась прямо на противника. Огромные колёса буквально плющили ксеносов, разбрызгивая наполнявшую их жижу во все стороны. Энергетические лучи их оружия сосредоточились на броне машины, но Вадим был мастером своего дела.

Броневик утюжил ряды противника, меняя направление движения и нанося страшный урон. Всё кончилось, когда лучи сожгли резину колёс. БРДМ разом потерял скорость и манёвренность. Вскоре его броня нагрелась так, что стала отсвечивать красным, а потом взорвался бензобак. Дизельное топливо не горит так, как бензин, но температура была слишком высокой. Увидев это, Матвей взвыл дурным голосом, вскочил на ноги и, пробежав метров сто пятьдесят, снова залёг, открыв прицельный огонь.

Не ожидавшие такого манёвра ксеносы на минуту растерялись, из-за чего потеряли полтора десятка солдат. Поменяв обойму, проводник снова сменил позицию, но противник опомнился. На Матвее сосредоточилось сразу два десятка стрелков, но инертность их оружия снова спасла проводника. Откатившись назад, он расстрелял последние патроны к «Гюрзе» и, бросив пистолет, достал «Грач».

Очевидно, длительное брыкание проводника окончательно вывело тварей из себя. Убедившись, что проход к воротам удерживает один стрелок, они попёрли на него всем стадом, стараясь прижать к земле плотным огнём, или, на худой конец, выгнать на дорогу, где скрыться будет точно негде. Увидев такую наглость, Матвей впал в свою пресловутую ярость, моментально превратившись в машину для убийства. Мозг отключился. Сознание фиксировало всё происходящее как-то отстранённо, словно со стороны.

Тело действовало самостоятельно, словно отлично понимая, что задерживаться на месте нельзя. Прыжки, кувырки, перекаты – всё слилось в сплошной каскад движений, заставлявший противника постоянно промахиваться. Сам же Матвей стрелял уверенно, расчётливо, привычно выцеливая каждую жертву. И каждый его выстрел заставлял заходиться предсмертным свистом сразу по два, а то и три ксеноса.

Неизвестно по какой причине, но на этот раз пришельцы не пытались принимать форму гуманоидов, предпочтя воевать в своём истинном обличье. Поэтому прятаться на ровном месте им было трудно. Ведь в своём обычном виде они были одинаковы в любом измерении. И именно поэтому оружие людей наносило им такой колоссальный урон. Судя по всему, ксеносы решили сделать ставку на более мощное оружие.

Продолжая перемещаться и отстреливаться, Матвей заметил, как группа тварей подошла к кювету, где прятался Рой. В ту же секунду вместе с мелькнувшей мыслью, что пёс ранен и не сможет драться, Матвей увидел, как мощное тело его собаки одним прыжком взвилось в воздух, обрушившись на противника. Такой драки проводник ещё не видел. Рой вертелся волчком, одним движением могучих челюстей вырывая куски плоти из тел противников.

Чтобы разбросать пытавшуюся обойти Матвея группу, Рою потребовалось меньше минуты. Все познакомившиеся с его клыками ксеносы выбыли из боя. Поливая траву наполнявшей их жижей, они пронзительно свистели от боли, но стрелять в собаку остальные твари не решались, боясь зацепить своих. Эта короткая передышка позволила Матвею в очередной раз сменить позицию и заменить обойму в пистолете.

Рой, понимая, что это их последняя драка, вёл себя так, будто в него бес вселился. Огромный пёс, расправившись с одной группой, тут же ринулся в самую гущу врагов. В рядах противника тут же началась настоящая свалка. Зная, что долго ему не продержаться, Матвей выхватил из подсумка гранату и, вырвав зубами чеку, с размаху швырнул её в самую толпу. Взрыв разметал десятка три тварей, заставив остальных испуганно шарахнуться в стороны. Быстро выпустив последние патроны, он сменил обойму и бросился в атаку.

Это было самоубийство, но он не мог по-другому. Он не мог бросить Роя одного. Ведь пёс мог драться только тем, что дала ему природа, а значит, место проводника было там, в той самой свалке, где насмерть дрался его Рой. Тот самый Рой, которого он взял крошечным щенком и которого учил всему, чему только мог научить. Добежав до рядов противника, Матвей принялся в упор расстреливать тварей.

Когда боёк щёлкнул вхолостую, проводник бросил «Грач» и, выхватив старенький ПМ, снова открыл огонь. Восемь выстрелов, быстрая смена обоймы – и ещё восемь сухих хлопков. Эти выстрелы очистили пространство рядом с Роем, и пёс, в очередной раз полоснув клыками ближайшего противника, встал рядом с проводником. Оба были обожжены, тяжело дышали, а из множества царапин сочилась кровь.

Швырнув пистолет в ближайшего ксеноса, Матвей выхватил нож и достал из кармана последнюю гранату. Отлично знавший, что это такое, Рой облизнулся сухим от усталости и боли языком и, повернувшись к своему человеку, сказал:

– Идём к ним. Пусть их умрёт как можно больше.