Гладиатор

– Почему же твой властелин сам не пришел ко мне? – спросила она с улыбкой.

– Ты же знаешь, каким нелюдимым стал Нерон. Он живет в постоянном страхе быть убитым, как его предшественники.

– Ходят слухи, что Нерон сам поджег Рим, чтобы построить на его месте новый город, Нерополис.

– Рим полон слухов – как всегда бывает во времена больших бед. Этот слух, однако, не имеет под собой никаких оснований. Когда вспыхнул пожар, император находился в Анциуме. Если бы он поручил кому-то поджечь город, то наверняка огонь охватил бы кварталы, наиболее удаленные от его собственного дворца.

– Может быть, он решил построить заодно и новый дворец?

– Тогда он отправил бы, по крайней мере, в безопасное место свое драгоценное собрание греческих скульптур. Я друг его и хорошо знаю, что значило для него это собрание. Оно не просто стоило многие миллионы, он был всем сердцем привязан к этим статуям и плакал, как малый ребенок, увидев, что великолепный мрамор превращен огнем в известь.

– Тут трудно что-либо возразить.

– Нет, Нерон не поджигал Рим. Между прочим, ходят и другие слухи. Во время пожара в различных местах города видели людей, танцевавших и певших…

– Я тоже видела их. Это были так называемые христиане, которые верили, что пришел день конца света и их освобождения. Неужели город подожгли эти люди?

– Иудеи, – проворчал Тигеллин.

– Нет, они не иудеи, – заметила Мариамна. – В Палестине их движение только получило свое начало.

– Как бы то ни было, живут они вместе с иудеями по ту сторону Тибра. Примечательно, что как раз эта часть города не была затронута огнем.

– Но зачем это могло понадобиться христианам?

– Кто способен разобраться во всех этих восточных сектах, пустивших свои корни и в Риме? Возможно, они хотели отомстить за то, что мы держим в Мамертинской тюрьме двух их вожаков.

– И в каких же преступлениях они обвиняются?

– Они неуважительно относились к нашим богам и возбуждали народ против императора. Оскорбление величества карается смертной казнью. – Заметив, что Мариамна с недоверием отнеслась к его словам, Тигеллин добавил: – Один из них – безвредный, в общем-то, рыбак из Галилеи. Другой же – красноречивый оратор, знакомый с философией стоиков. Его схватили в Иерусалиме, но он настоял на том, чтобы его как римского гражданина судили в Риме. Очень скоро мы это сделаем. Только строгое исполнение законов не позволяет государству разрушиться.

– И ты серьезно веришь в то, что пара тысяч христиан могут поколебать устои Римской империи?

Несколько мгновений Тигеллин молчал.

– Вот уже три дня в небе висит комета, – заговорил он наконец. – По словам звездочетов, такие знамения предвещают гибель владыкам. Нерон спросил у своего звездочета Бальбилла, что следует предпринять, чтобы предотвратить беду.

– И какой же совет дал Бальбилл императору?

– Сказал, что в качестве искупительной жертвы должна быть пролита кровь какого-нибудь выдающегося человека. Это даст возможность противиться неблагоприятным обстоятельствам.

– Твой император слишком уж не уверен в себе и убедил себя в том, что дни его правления сочтены. Как бы то ни было, правит он уже больше десяти лет, не самых, надо сказать, худших лет для Рима. И все-таки похоже, что нашему владыке предстоит умереть насильственной смертью.

– Но ведь не кто иной, а он – император!

– Он одинокий, несчастный человек, удерживающий власть при помощи преторианцев. Мир потеряет в нем артиста, певца или поэта, но никак не политика.

– Ты почти в точности повторила его собственные слова, Мариамна, но что делать, если судьба предназначила ему быть императором? Скажи же, что передать ему? Может он рассчитывать на заем?

Мариамна задумалась, а потом твердо проговорила:

– Сто миллионов сестерциев – это огромная сумма и невероятный риск…

– Император не просто человек, пришедший просить о займе! – воскликнул Тигеллин.

– Кредит есть кредит, – спокойно ответила Мариамна, – и заимодавец должен быть уверен в том, что вернет свои деньги вместе с причитающимися процентами.

– Ты сомневаешься?

– Я, по меньшей мере, не вполне уверена. Двенадцать тысяч преторианцев не являются для меня достаточной гарантией. Спроси у императора, какое обеспечение предоставит он мне взамен ста миллионов сестерциев. После этого я приму решение.

Голос Мариамны звучал настолько твердо, что Тигеллин не решился спорить. Попрощавшись, он покинул виллу.

Рим возрождался еще более блистательным и нарядным, чем прежде, но в городе нарастало брожение. Пустая казна заставила Нерона пойти на необычные меры, еще более увеличившие число его врагов. Он отправил своего вольноотпущенника Эрата в Азию, а Секунда Карринаса в Грецию, поручив им силой захватить в храмах этих провинций золотые изображения богов и ценные дары паломников. Все это они должны были доставить в Рим. На остальные провинции была наложена высокая дань. Когда император начал забирать золото даже из римских храмов, это окончательно лишило его поддержки и собственного народа.