Гладиатор

– Не стану этого отрицать, – ответил философ. – Но я отличаюсь от вас в одном, причем самом существенном. Вы, советники императора, только и думаете о том, как бы набить свои карманы за его счет. Я же пытался отказываться, когда Нерон столь щедро вознаграждал меня. Совсем недавно я просил у императора позволения вернуть все полученные от него дары. Он отклонил мою просьбу.

– Тем постыднее то, что ты пытаешься нанести своему императору удар в спину… – Сенека вопросительно посмотрел на Тигеллина, а тот продолжал: – Мои шпионы докладывают, что ты связан с группой аристократов, готовящих заговор против императора. Нам удалось схватить одну из заговорщиц, но даже под пыткой раскаленным железом она не выдала своих сообщников.

– Потому что никаких сообщников у нее нет и не было.

– Они есть, я убежден в этом. К сожалению, выжать что-либо из этой женщины уже невозможно. Она повесилась на веревке, свитой из собственного разорванного белья.

– А что, если она была невиновна? Ты не чувствуешь вины за ее смерть?

– Командир расквартированной в Мизенуме когорты поклялся всеми богами и своей правой рукой, что эта женщина пыталась завлечь его в число заговорщиков. Он достойный доверия человек.

– Достойный доверия? Это, случайно, не Волюзий Прокул, который был замешан и в смерти Агриппины? Он, насколько я могу судить, готов поклясться в чем угодно, если только ему хорошо заплатят.

Тигеллин постарался придать своему лицу максимально строгое выражение.

– Он сообщил, что ты поддерживал тайную связь с неким Пизоном, главой группы заговорщиков, и что тебя прочили в преемники Нерону.

Сенека вскочил на ноги и, явно взволнованный, начал расхаживать по комнате. С циничной улыбкой Тигеллин сказал:

– Если ты думаешь о бегстве, то уже слишком поздно. Твой дом окружен преторианцами.

Старик подошел к окну и выглянул наружу. Увидев красные пучки перьев на позолоченных шлемах, он с отвращением отвернулся.

– Это твое решение или воля императора?

– Это делается ради блага императора, – уклончиво ответил Тигеллин.

– Понятно, – спокойно проговорил Сенека. – Стало быть, время пришло.

Повысив голос, он позвал свою жену Пауллину.

Разоблачение направленного против императора заговора имело катастрофические последствия. Узнав, что лишь случай помог ему избежать покушения, Нерон начал метаться, словно загнанный зверь, отдавая приказы об аресте каждого, на кого поступил донос.

Сенека покончил самоубийством, вскрыв себе вены. Оказаться жертвой показательного процесса он не хотел. Его смерть вызвала в Риме настоящую волну самоубийств – особенно после того, как стало известно, каким спокойным и почти счастливым умер этот философ и поэт. Римляне, которым всегда свойственно было совершенно особое отношение к смерти, старались уйти из жизни не менее достойно, чем это сделал Сенека.

За время процесса о государственной измене все сколько-нибудь важные пункты города были заняты преторианцами. Опасаясь возможного переворота, Нерон заперся в своем новом, еще не до конца обставленном дворце, предоставив Тигеллину полную свободу действий. Было устроено страшное, кровавое судилище, жертвами которого стали даже некоторые сторонники императора. Тем не менее Нерон жил в постоянном страхе. Хотя казна была почти пуста, он распорядился выплатить каждому из своих гвардейцев по две тысячи сестерциев. Так он надеялся купить себе хоть какую-то безопасность.

В это же время проходили и процессы над христианами, каждый из которых заканчивался смертным приговором. Для обвинения достаточно было всего лишь одного свидетеля. Если он утверждал, что видел обвиняемого с факелом в руках или просто укрывающимся в каком-нибудь закоулке, приговор был предрешен. Поскольку христиане по большей части не являлись римскими гражданами, им была уготована смерть рабов, смерть на кресте. Изо дня в день их распинали на Марсовом поле. Для римлян зрелище умирающих христиан стало новым видом развлечения.

Чтобы завоевать народную любовь, Нерон уступил требованиям римлян и перенес казни на вечерние часы. Распятых обмазывали смолой, а затем поджигали. После наступления темноты Марсово поле освещалось живыми факелами.

А для предстоящих игр император и его советники уже готовили невиданное зрелище.

Аррунтий Стелла, распорядитель императорских игр, посетил Вителлия по поручению Нерона. Гладиатор принял императорского посланца в атриуме своего дома и вежливо поинтересовался причиной визита.

– Император, – начал Аррунтий, – намерен во второй раз провести свои «Неронии». Они будут проходить в трех цирках по обе стороны Тибра и превзойдут все до сих пор устраивавшиеся игры. В эти тяжкие времена Рим нуждается в чем-то возбуждающем, таком, что на целые недели даст пищу для разговоров. Риму нужны хлеб и зрелища.

– Такое приглашение – честь для меня, – ответил Вителлий. – Расскажи, однако, в каком виде состязаний я буду выступать.

– Предполагается, что будет проведен музыкальный конкурс, в котором примет участие сам Нерон, состязания на колесницах и бои гладиаторов.