Гитлер. Неотвратимость судьбы

«Из всех классов и вероисповеданий, — писал Розенберг, перекладывая религиозные идеи на национал-социалистический лад, — с непреодолимой силой вырастет новое, юное и жизнерадостное миросозерцание. Со временем оно явится куполом, под которым будут собраны и будут бороться друг за друга не все расы, но немецкие племена».

Так ловко высказанная Розенбергом теория «купола» со временем станет настоящей догмой, которая предоставит каждому возможность спасаться на свой лад. Более того, этот самый купол всеоправдывающего национал-социализма станет главным конкурентом единоспасающей церкви.

Однако сам Гитлер не забивал голову слушателям сложными теоретически изысканиями, и идея Розенберга в его интерпретации обрела куда более доступную для масс форму.

— Мы, — говорил он, — не желаем другого бога, кроме Германии. Что нам нужно, так это фанатизм в вере, надежде и любви к Германии!

Да, все так, никакой науки, никакого познания, а только фанатизм и любовь. Одним словом, эмоции…

ГЛАВА ШЕСТАЯ

В конце 1921 года Гитлер отправился во главе своих боевиков на собрание спартаковского Крестьянского союза, где они сначала сбросили председателя союза Отто Баллерштедта с трибуны, а потом избили его. Полицейский комиссар вызвал Гитлера для дачи объяснений и потребовал прекратить подобные выходки. На что Гитлер спокойно ответил:

— А зачем нам теперь это надо? Баллерштедт больше не выступает…

Озадаченный такой наглостью комиссар пообещал привлечь Гитлера к суду, а затем, зная о его близости к Пенеру, отпустил его. Но торжествовал Гитлер недолго. Через несколько дней его вызвал к себе сам Пенер и сделал достаточно жесткое внушение. Дело было не только в избиении инженера. Как бы ни симпатизировали лидеру нацистской партии полицай-президент и его помощник Фрик, они не могли до бесконечности закрывать глаза на начинавшего утрачивать чувство реальности главного редактора главной нацистской газеты. После того как Эссер в дерзкой форме ответил самому Пенеру, тот потерял терпение. Гитлер пообещал заменить зарвавшегося Эссера, и тем не менее расстались они холодно.

Гитлеру закусил губу: его в очередной раз спустили с небес на землю и указали его настоящее место. Чего стоила вся его власть над каким-то Гессом, если для всех этих господ из государственных структур он так и остался паяцем! Впрочем, дело было не только в этом. Какой бы ни была государственная власть, она обязана реагировать на столь явные нарушения общественного порядка и время от времени показывать, кто в доме хозяин.

В конце сентября положение нацистской партии еще более осложнилось. После ухода министра-президента Кара и полицай-министра Пенера Гитлер лишился могущественных покровителей. Фрика перевели в другое ведомство. Министром-президентом Баварии стал граф Лерхенфельд, который с заметной прохладой относился к нацистам. Но именно тогда Гитлер проверил в деле свое новое оружие, каким являлись штурмовые отряды. Случилось это 4 ноября 1921 года в пивной «Гофброй».

На собрание, где Гитлер должен был выступить с большой речью, явилось множество социал-демократов, исполненных желания сорвать выступление фюрера. Удивительно, но в залах пивной оказалось всего 40 штурмовиков, которые, чувствуя, что преимущество не на их стороне, пребывали во взвинченном состоянии. Масла в разгоравшийся огонь подлил сам Гитлер. Едва войдя в пивную, он заявил:

— Вы пришли сюда, чтобы оберегать нашу партию от тех, кто посмеет мешать нам. И если только кто-нибудь отважится сказать хотя бы слово, вы должны вышвырнуть этого наглеца на улицу! Нас всех ждет борьба не на жизнь, а на смерть, и мы обязаны сокрушить нашего врага! Да, нас сегодня не так много, но это еще не значит, что мы должны уступить в грядущей битве. Я верю в вас, но все же хочу предупредить: у тех, кто дрогнет в час решительного испытания, я сам отберу повязки и значки! И помните, что лучшая защита есть нападение!

Гитлер говорил убедительно, и у многих штурмовиков загорались глаза, хотя ничего нового их лидер не сказал, лишь только повторил призывы Фридриха Великого к своему войску перед Лейтенской битвой. Разогретые призывами Гитлера штурмовики принялись готовить под столами тяжеленные пивные кружки, которые намеревались метать в своих противников. Ну а дальше… «Из толпы, — вспоминал сам Гитлер, — раздалось несколько возгласов, и вдруг кто-то вскакивает на стол и орет на весь зал: «Свобода!» По данному сигналу борцы за свободу начали действовать. В несколько секунд весь зал был заполнен дико ревущей толпой, над головами которой летали, словно снаряды гаубиц, бесчисленные пивные кружки; слышно было, как ломаются стулья, разбиваются кружки, люди визжали, орали, вскрикивали. Это была безумная свалка.

Я остался на своем месте и мог наблюдать, как мои ребята полностью выполнили свой долг.

Да, хотел бы я видеть буржуазное собрание в таких условиях!