Гитлер. Неотвратимость судьбы

Но даже сейчас Гитлер продолжал надеяться на баловня военного счастья генерала Венка с его армией, срочно переброшенной под Берлин, которой фюрер приказал остановить на подступах к Берлину части Красной Армии. Забегая вперед, стоит сказать: генералу Венку действительно удалось несколько задержать стремительное наступление советских войск и навязать ему тяжелые бои, продолжавшиеся до 1 мая 1945 года. 12-я армия под командованием Венка дралась отчаянно и, несмотря на все противодействие советских частей, смогла соединиться с остатками 9-й армии под командованием генерала Буссе. Собрав все силы в единый кулак, Венк все же прорвал ряды Красной Армии. После чего, расширив прорыв, Венк сумел форсировать Эльбу и 7 мая 1945 года сдался американским военным.

* * *

20 апреля 1945 года Гитлер справлял свой последний день рождения. Накануне для поздравлений прибыли военный и личный штаб рейхсканцлера, фельдмаршал Кейтель, генерал-полковник Йодль и начальник Управления личного состава ОКХ генерал Бурхгдорф. Днем фюрер встретился с группой шестнадцатилетних подростков из «Гитлерюгенда», которые готовились погибнуть при обороне Берлина, а затем отправился на последнее в своей жизни совещание, на котором присутствовали все нацистские лидеры и главы трех родов войск.

— Мы не будем устраивать пышного праздника, — сказал Гитлер. — Сейчас широкие торжества просто неуместны…

За столом присутствовали лишь лица, особо приближенные к фюреру. Стараясь сделать приятное виновнику торжества, говорили об ожидающем в самом скором времени Германию чуде победы над противниками. Однако, несмотря на бодрые слова и показной оптимизм, атмосфера за праздничным столом оставалась напряженной и мрачной. Все прекрасно отдавали себе отчет: конец близок, и для подавляющего большинства собравшихся в бункере и за этим столом он будет ужасным. Спасения им ждать неоткуда и не от кого. Обещанное фюрером «чудо» — самый настоящий блеф.

Затем началось празднование дня рождения Гитлера. В бункере собрались практически все высшие военные и гражданские чины рейха, оказавшиеся в эти страшные минуты рядом с фюрером. Под аплодисменты гостей Ева преподнесла возлюбленному картину в украшенной драгоценными камнями раме. Гитлер выглядел растроганным и очень довольным. Риббентроп решил воспользоваться моментом и вместе с остальными присутствовавшими принялся уговаривать Еву повлиять на фюрера:

— Если вы ему скажете, что хотите перебраться в безопасное место, он может пойти вам навстречу!

Ева покачала головой.

— Нет, — ответила она, — решение должен принять только он сам…

Через час после начала торжества случилось неожиданное: Геринг вышел из кабинета Гитлера и покинул бункер фюрера, чтобы уже никогда в него не вернуться.

Вечером Гитлер ужинал с Евой и двумя секретаршами. Он выглядел грустным, и когда речь снова зашла об эвакуации в Южную Германию, с отрешенным видом произнес:

— Ничего не получится. Не буду же я бродить там, как тибетский лама с молитвенным барабаном в руках…

Гитлер встал и вместе с Евой прошел в свою комнату. Вскоре Ева вернулась и предложила подняться наверх и там продолжить празднование дня рождения фюрера. Когда они уселись за накрытый стол, в комнате появились гости, среди которых был Борман и неизвестно откуда появившийся доктор Мор-рель. Как это ни покажется странным, но сирены воздушной тревоги в этот вечер не завыли ни разу, и только издалека доносился гул орудий. Кто-то принес старый патефон, и Борман, как в былые годы, завел его. До глубокой ночи он ставил единственную уцелевшую пластинку с песней «Ярко-красные розы».

О чем думал в это время виновник торжества? Вспомнил ли он, как когда-то мать ставила в этот день на стол праздничный пирог и он тушил на нем свечи? А может, в его сознании проносились страшные картины уже близкого будущего, и он видел себя обугленным на той самой немецкой земле, которую так любил и которую сделал такой несчастной?…

* * *

На следующий день Сталин преподнес Гитлеру свой подарок: его солдаты прорвались к центру Берлина, а советская артиллерия вела огонь прямой наводкой по германской столице. Как это ни удивительно, но фюрер проявил необычайную активность и приказал генералу СС Штейнеру перейти в контратаку и снять осаду города. Гитлер издал приказ, требовавший от вермахта напрячь все силы не только чтобы преградить дорогу противнику, но и отбросить его от столицы рейха.

— Командир, который будет удерживать своих солдат, — диктовал фюрер, — поплатится за это собственной жизнью!