Гитлер. Неотвратимость судьбы

«Гитлер, — пишет Буллок, — принял дуче с присущим нацистам талантом к показухам и устроил выставку германской мощи: парады, военные маневры, посещение предприятий Круппа и в завершение — массовая демонстрация в честь высокого гостя в Берлине; все это очаровало итальянца и произвело на него неизгладимое впечатление, которое его уже никогда не покидало. Этот шаг был роковым для дуче, ознаменовав начало потери им собственной независимости, что привело его режим к катастрофе, а его самого — к виселице на Пьяццале Лорето в Милане».

И все же те товарищеские чувства, которые Гитлер испытывал к Муссолини, были искренними. Как и сам он, Муссолини был человеком из народа, и с ним Гитлер чувствовал себя настолько свободно, насколько не мог чувствовать с представителями традиционных правящих классов, не говоря уже об итальянской королевской семье. Несмотря даже на последующее разочарование в итальянских военных успехах, Гитлер ни разу не предал и не бросил Муссолини в беде, даже когда тот был свергнут.

Вслед за визитом дуче в ноябре 1937 года в Рим прибыл Риббентроп, чтобы уговорить Муссолини подписать Антикоминтерновский пакт. Риббентроп весьма порадовал дуче, когда заявил, что его миссия в Лондоне потерпела неудачу и что интересы Германии и Великобритании непримиримы. Гитлер был в неменьшей степени обрадован сообщением Риббентропа о замечаниях Муссолини на тему Австрии. Согласно записям Чиано, Муссолини сказал, что он устал охранять австрийскую независимость, особенно если сами австрийцы этого больше уже не хотят: «Австрия — это немецкое государство №2. Она никогда не сможет ничего сделать без Германии, тем более против Германии. Интерес Италии в этом уже не столь острый, каким он был несколько лет назад, главным образом из-за развития Италии, что сосредоточивает ее интерес в Средиземном море и в колониях… Лучше всего дать возможность событиям идти своим чередом. Не стоит усложнять ситуацию… С другой стороны, Франция знает, что если по поводу Австрии возникнет кризис, Италия ничего делать не будет. Это и было сказано Шушнигу в Венеции. Мы не можем навязывать Австрии независимость».

Так Муссолини отвернулся от Австрии и дал Гитлеру то самое разрешение на аншлюс, которого тот ждал столько лет. Единственное, о чем попросил дуче, — ставить его в известность обо всем, что имело отношение к Австрии. Гитлер пообещал, но ничего не сделал в этом отношении. Что же касается Великобритании, на союз с которой Гитлер возлагал столько надежд, то ничего из этого не вышло по причине полной противоположности интересов. И уже 2 января 1938 года Риббентроп в своей записке фюреру прямо писал о том, что ему надо раз и навсегда отказаться даже от надежды на достижение взаимопонимания с Лондоном и сосредоточить все свои усилия на создании союзов, направленных против нее. Гитлер принял пожелание своего посла к сведению и принялся готовиться к захвату Австрии.

* * *

Программа развития немецкой армии, принятая в августе 1936 года, ознаменовала собой решительный переход от оборонительного перевооружения к четко выраженному наступательному. А вот как это наступление будет проходить, никто из военных и политиков толком не знал. «Фюрер считает необходимым создать мощную армию в самые короткие сроки» — вот и все, что знало окружение Гитлера о его планах.

Свои планы Гитлер впервые приоткрыл только 5 ноября 1937 года на совещании, на которое он вызвал трех главнокомандующих: армии — фон Фрича, флота — Редера и авиации — Геринга, министра обороны Бломберга и министра иностранных дел фон Нейрата. С присущей ему важностью фюрер сообщил, что «его доклад является плодом зрелого размышления и опыта, приобретенного за четыре с половиной года пребывания у власти». Свой доклад он попросил рассматривать в качестве его последней воли и завещания на случай неожиданной смерти.

Начал Гитлер с давно уже известного положения о том, что даже самое активное участие Германии в мировой торговле не позволит решить все ее проблемы. Большое внимание он уделил и тому, что 85 миллионов немцев и по сей день страдают от того, что все они «более плотно упакованы на своей нынешней территории, чем любой другой народ, что подразумевает право жить на более просторном жизненном пространстве».

— В результате веков исторического развития, — говорил Гитлер, — не появилось политического результата, в территориальном смысле соответствующего данному немецкому расовому ядру… Но я не сомневаюсь, что объединение немецкого народа в пределах Великого германского рейха все еще должно быть достигнуто. Единственное средство, хотя оно и может показаться призрачным, состоит в том, чтобы добиться большего жизненного пространства; во все времена такой поход обусловливал возникновение государств и миграцию народов…

По словам Гитлера, эту проблему надо было решать как можно быстрее, и это самое жизненное пространство искать не за семью морями, а в Европе.