Гитлер. Неотвратимость судьбы

Газета, как всегда, была права, и первые шаги к созданию «народного сообщества» были сделаны уже 31 марта, когда Гитлер и министр внутренних дел Фрик издали временный закон «О включении земель в рейх», который предусматривал роспуск всех ландтагов, кроме прусского. Так была уничтожена исконная федеральная структура Германии. После чего Гитлер приступил ко второму этапу унификации, как назывался процесс создания однопартийной тоталитарной системы. На этот раз были «упорядочены» политические партии, профсоюзы и прочие организации. Излишне говорить, что первой жертвой унификации стала Коммунистическая партия Германии, все парламентские мандаты которой были объявлены недействительными, а имущество конфисковано. И хотя формального запрета на деятельность коммунистов так и не последовало, фактически партия оказалась ликвидированной. В конце месяца Гитлер издал еще один весьма интересный декрет, который возлагал обязанность заключения коллективных договоров на «доверенных уполномоченных по труду», назначаемых самим фюрером. По сути дела этот указ запрещал любые забастовки, и «хозяевами дома» снова стали предприниматели.

Как уже говорилось, коммунистическая партия не была запрещена, но ее деятели подвергались гонениям. Впрочем, и остальные партии тоже находились под постоянным гнетом нацистов. Дело дошло до того, что глава Немецкой национальной партии Гугенберг, который занимал целых четыре поста в четырех министерствах рейха и Пруссии, в знак протеста подал в отставку. Однако это не привело к падению кабинета, и для самого Гугенберга кончилось тем, что большинство членов его партии перешло к Гитлеру. Что касается пресловутого «Центра», то он прекратил свое существование в июле. И тем не менее всем было понятно, что Гитлер обязательно узаконит существование и образование партий в Германии. Что и произошло 14 июля 1933 года, когда был принят «Закон против образования новых партий», который провозгласил нацистскую партию единственной политической партией Германии и предусматривал суровое наказание для тех, кто решился бы нарушить закон. В декабре Гитлер пошел еще дальше и принял закон «Об обеспечении единства партии и государства», который говорил о том, что «НСДП является носительницей германской государственности и неразрывно связана с государством».

Ну а затем произошло то, что в конечном счете и должно было произойти. Когда было объявлено о новых выборах в рейхстаг, немецкие граждане голосовали за единый список кандидатур — «список фюрера». «Наиболее распространенная форма псевдозаконного, псевдодемократического самоутверждения, характерная для диктаторских режимов, — писал об этих выборах К.Д. Баркер. — На сей раз угрозы расправиться с теми, кто посмеет проголосовать «против» или вообще не явится на выборы, смогли обеспечить референдуму полную поддержку». Согласно официальным сообщениям, 95% граждан отдали свои голоса Гитлеру.

Последний удар по конституционной системе Веймарской республики был нанесен 30 января 1934 года, когда был принят закон «О реконструкции рейха», окончательно покончивший с ландтагами; все суверенные права бывших федеральных земель передавались рейху, а введенное еще Бисмарком федеральное самоуправление в землях ликвидировалось.

Как бы это не казалось удивительным, но все, что делал Гитлер, осуществлялось в рамках легальности и под сенью закона. Когда надо было ратифицировать закон «О реконструкции рейха», который выходил за рамки закона о чрезвычайных полномочиях, Гитлер обратился к рейхстагу, который тут же утвердил необходимые ему «Дополнения к закону о чрезвычайном положении». Эти дополнения позволили правительству ввести новые конституционные законы. Прежде всего был упразднен пост рейхспрезидента. И что бы там ни говорили, Гитлер пришел к власти с помощью удивительно ловкого со всех точек зрения маневра, применив угрозу революции «снизу» в сочетании с тактикой соблюдения «легальности». С помощью этой тактики он сначала устранил оппозицию, затем сосредоточил всю власть в руках одной партии, а если точнее, то в собственных руках.

Так Гитлер покончил с демократической системой. Тем не менее большинство немецких чиновников всех рангов радостно восприняло новый режим и с большой охотой шло на сотрудничество с ним. В этом не было ничего удивительного. Все эти люди были воспитаны в антидемократических традициях, ненавидели республику и мечтали о возрождении великой Германии, которую обещал создать ее новый правитель уже в ближайшем будущем.

* * *

Мечтая о великой Германии, Гитлер не мог не думать о своей исторической родине. Задолго до своего прихода к власти он не раз говорил, что Австрия и Германия — страны-сестры, что немцы и австрийцы — один народ, который волею не совсем справедливых исторических судеб вынужден жить в разных государствах. По всей видимости, была и еще одна причина, по которой фюрер мечтал о присоединении Австрии к Германии. Что бы там ни говорил сам о себе фюрер, он вряд ли ощущал себя полноправным немцем. Вот если бы Австрия стала частью Германии, тогда совсем другое дело.