Гитлер. Неотвратимость судьбы

24 февраля Гитлер приказал штурмовикам разгромить штаб КПГ — Дом имени Либкнехта. Были выбиты стекла, жестоко избиты и арестованы все, кто оказался в ту минуту в здании. А еще через несколько часов Геринг заявил на всю страну, что в штабе найдены документы, доказывавшие, что коммунисты готовили государственный переворот. Однако все это было настолько шито белыми нитками, что в заявление Геринга не поверили даже самые близкие сторонники Гитлера. Впрочем, Геринг не особо и настаивал. Не прошло — и не надо. У него про запас имелось еще кое-что, куда более интересное. Да, потом будут много говорить о том, что план поджога рейхстага был разработан Герингом и Геббельсом. И все же как-то мало верится в то, что Гитлер ничего не знал о готовящейся акции.

* * *

Вечером 27 февраля 1933 года Гитлер приехал на квартиру Геббельса. Они пили чай и слушали столь любимого фюрером Вагнера. Однако уже очень скоро вечернюю идиллию нарушил телефонный звонок Путци Ганфштенгля, сообщившего, что горит рейхстаг. Так писал в своих дневниках сам Геббельс. На самом деле они ждали этого сообщения и, как только рейхстаг загорелся, отправились на машине к горящему зданию. Там их уже ожидали Геринг и начальник прусского гестапо Дильс. Завидев Гитлера, Геринг воскликнул:

— Это начало коммунистического восстания!

Вот тут-то долго сдерживавший себя фюрер дал волю своему гневу. «Его лицо было багрово-красным не то от возбуждения, не то от жары, — писал один из очевидцев. — Он кричал так неистово, что, казалось, вот-вот лопнет от натуги».

— Теперь не может быть никакой пощады! — надрывался впавший в истерику фюрер. — Кто станет нам поперек дороги, будет уничтожен! Каждый коммунистический функционер должен быть расстрелян, где бы он ни находился. Не будет пощады и социал-демократам!

В двадцать минут десятого к рейхстагу прибыли первые полицейские машины, несколько человек проникли в полыхавшее здание и арестовали какого-то полуголого человека со спутанными волосами. Им оказался подданный Голландии Маринус Ван-дер-Люббе.

Рудольф Дильс допросил его и уверился в том, что этот явно не совсем здоровый психически человек действовал по собственном почину. Об этом он доложил фюреру, стоявшему в зале заседания, освященном горящими панелями. Однако тот имел на этот счет собственное мнение. «Гитлер, — вспоминал Дильс, — кричал как полоумный — таким я его никогда раньше не видел: «Теперь не будет пощады. Каждый, кто станет нам поперек дороги, будет уничтожен. Немецкий народ не потерпит слюнтяйства. Этой же ночью депутаты-коммунисты должны быть повешены. Каждый, кто в сговоре с ними, должен быть арестован. И пусть не ждут пощады социал-демократы!»

Только и ждавший такого указания Геринг отдал приказ арестовать всех депутатов-коммунистов и руководителей КПГ, запретить все печатные издания и наложить двухнедельный запрет на социал-демократическую печать. Но Гитлеру этого было уже мало, и 28 февраля 1933 года появился новый президентский указ «Об охране народа и государства; о мерах против коммунистического террора, угрожающего безопасности государства». Этим декретом временно отменялись основные конституционные права и свободы и вводилась смертная казнь за государственные преступления.

Надо ли говорить, что с введением декрета террор усилился, и уже к середине марта 1933 года только в прусские тюрьмы и концентрационные лагеря было брошено более 100000 противников нацистского режима. И хотя на суде так и не было доказано участие коммунистов в поджоге рейхстага, многие немцы поверили в эту версию, и, как показывали секретные сообщения полиции, жесткие меры правительства не вызвали особого недовольства в народе. Более того, они послужили еще большему росту популярности Гитлера, что нашло отражение на новых выборах.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Заручившись поддержкой генералов, Гитлер приступил ко второй части своего плана. 30 февраля 1933 года он пригласил в резиденцию президента рейхстага ведущих промышленников Германии, среди которых выделялись Крупп, король германской металлургии Феглер, руководитель крупнейшего в Европе электротехнического концерна Бош и еще несколько видных германских промышленников и банкиров. Кресло председателя занял Ялмар Шахт. Но если раньше Гитлер приходил к этим могущественным людям в роли скромного просителя, то теперь перед ними предстал очень уверенный в себе политик, который знал, что делал. Фюрер не стал тратить времени на ненужные прелюдии и сразу же заговорил об опасности, грозившей капиталистическому строю в Германии, если в стране не будет установлена диктатура.

— Частнособственническое хозяйство, — сказал он, — не может сохраниться в век демократии, оно мыслимо лишь при том условии, что народ станет сторонником идеи авторитета сильной личности. И теперь я вижу свою главную задачу в уничтожении марксизма и создании армии. Жребий брошен, господа! И хочу сразу же предупредить, что если мы не добьемся желаемого результата через выборы, мы добьемся его другими средствами…