Гитлер. Неотвратимость судьбы

Экономический кризис конца 1920-х — начала 1930-х годов изменил состав штурмовых отрядов, в которые влилась огромная масса представителей средних слоев, связывавших свое будущее только с СА. Малограмотные боевики продолжали наивно верить, что Гитлер и на самом деле выполнит все, что обещал им все эти годы, не понимая того, что их любимый фюрер давно уже плясал под дудку монополистов и юнкерства. Само собой разумеется, что Рем и его сподвижники являлись в глазах всех покровительствовавших Гитлеру Тиссенов, Круппов и Шахтов выразителями оппозиционных настроений мелкой буржуазии, которая в силу своей природы не могла не угрожать господству крупного капитала.

Так и не увидев никаких изменений, штурмовики были крайне недовольны сложившимся положением и все чаще поговаривали о «второй революции» (первой они считали приход Гитлера к власти в 1933 году). Хотя по большому счету ни Рем, ни его окружение ни в какой «второй революции» не нуждались. Как еще совсем недавно сам Гитлер, Рем и его сподвижники пытались навязывать свою волю с помощью обозленных штурмовиков, поскольку считали себя обойденными при дележе добычи, доставшейся нацистам. И вряд ли мы ошибемся, если предположим, что Рем и его компания жаждала власти, возможно, еще большей, нежели та, какой обладали Геринг и Геббельс, а сам Рем видел себя равным Гитлеру в воображаемом им политическом тандеме. Что же касается всех партийных бонз и гауляйтеров, то руководство СА считало их кабинетными крысами и болтунами, которые пробились на самый верх за их счет. Заветной мечтой Рема являлся пост министра рейхсвера и звание верховного главнокомандующего. По его образному выражению, он собирался пришить «пальто к пуговице», пристегнув свои три миллиона боевиков к стотысячной кадровой германской армии. Ненавидевший аристократов, Рем спал и видел во главе армии своих фюреров СА плебейского происхождения, которые должны были заменить аристократический офицерский корпус. «Серую скалу, — любил повторять он, — должен поглотить коричневый поток».

В свою очередь немецкое офицерство с презрением относилось как к Рему, так и к его сброду. Оно намеревалось создать собственную армию, воспитанную в духе лучших прусских традиций, прекрасно вооруженную и готовую к новой мировой войне. Что же касается вооружения, то это, по словам генерала Браухича, было дело «слишком серьезным и трудным, чтобы потерпеть участие в нем грабителей банков, пьянчуг и гомосексуалистов».

Конечно, в этом интересы Рема расходились с планами самого Гитлера, который всегда делал ставку на поддержку генералитета и Генерального штаба. Кроме того, фюрер нуждался в финансовой помощи крупных промышленников и финансистов, которых «социалистические» и «революционные» заявления Рема и Г. Штрассера пугали призраком того, что произошло в 1917 году в России. Гитлер не хотел, да, наверное, и не мог пойти ни против рейхсвера, ни против поддерживающих его промышленников. «Процесс развития от рейхсвера к тотальному военному государству, — утверждал посвященный во многие тайны Третьего рейха президент Данцингского сената Раушнинг, — в котором все жизненные функции нации подчинены требованию тотальной готовности к войне, и был по сути дела «сердцевиной» нацизма. Да и какая армия могла быть из убийц и насильников?»

Помимо всего прочего СА уже выполнил свою историческую задачу и должен был уйти с политической сцены Германии. Однако Гитлер был не так прост, чтобы оставаться один на один с тем самым рейхсвером, который так и не принял до конца «богемского ефрейтора». Результатом этого явились с нежностью взлелеянные созданные внутри СА в качестве отборной лейб-гвардии фюрера «охранные отряды» СС, которые формально подчинялись Рему.

Но только формально. С января 1929 года СС возглавлял «рейхсфюрер» Гиммлер, прозванный Черным вороном. Это был не очень умный и довольно сентиментальный человек, который если чем и отличался, так способностью демонстрировать свою не имевшую границ верность фюреру. Он был в очень плохих отношениях с Ремом, и не только из-за власти над штурмовиками. Во время «пивного путча» Гиммлер проявил себя далеко не лучшим образом, и Рем со свойственной ему грубостью постоянно высмеивал его трусливое поведение и щуплое телосложение. Наряду с полным отсутствием какой бы то ни было морали бывший агроном обладал еще и потрясающей злопамятностью и мечтал о том светлом дне, когда он сможет разрядить в своего врага пистолет.