Гитлер. Неотвратимость судьбы

Наиболее влиятельной была группа Г. Штрассера, решившего добиваться власти парламентским путем, что вызвало резкую реакцию Гитлера, который всячески стал мешать ему. Но после того как на весенних выборах 1924 года «Дойче фрайхайтсбевгунг» получила более двух миллионов голосов и два мандата в рейхстаге, а «Национальный блок» стал второй по силе баварской партией в ландтаге, Гитлер задумался. Можно было сколько угодно издеваться над прогнившим парламентаризмом, но отрицать очевидного было нельзя. Столь заметные успехи на выборах являлись не только великолепной пропагандой партийной идеологии, но и прямым путем к власти.

На какое-то время Гитлер стал героем, к нему шли письма, посылки и делегации, но от этого поражение не становилось победой. Скоро он выйдет на свободу, и что тогда? Ему снова придется бороться за власть (без политики он своей жизни уже не мыслил). Вот только как? С пистолетом в руке он уже пробовал, и хотел он того или нет, но теперь перед ним лежал только один путь — законный. Но как только один из лидеров Немецкой народной партии свободы А. Грефе потребовал объединения всех националистических сил, Гитлер снова воспротивился. Он очень опасался того, что нацисты затеряются в новом объединении и движение обретет нового лидера, например, Г. Штрассера, который после избрания в ландтаг и рейхстаг превратился в политика всегерманского масштаба. Находившийся под впечатлением успехов на выборах Г. Штрассер тоже стоял за создание более широкого фронта правых сил, ибо только он мог обеспечить еще большее количество голосов. Гитлер не выдержал и, чувствуя, как руководство движением медленно, но верно уплывает из его рук, потребовал от него разрыва с «фелькише» и другими правыми партиями. Он хорошо понимал, что раскол правых сил может привести к поражению на выборах, но ничего страшного в нем не видел. Куда больше его пугали успехи, одержанные движением без него. Кому нужен лидер, без которого можно прекрасно обойтись? Но все было напрасно — Г. Штрассер и слышать не хотел ни о какой келейности.

Положение осложнилось еще и тем, что терпевший одну неудачу за другой Людендорф намеревался подмять под себя ремовский «Фронтбанн». Трудно сказать, что думал по этому поводу сам Рем, но он сочинил для своих солдат такой устав, во исполнение которого они присягали… генералу Люден-дорфу и назначенным им отцам-командирам. Эта инициатива не осталась незамеченной прокуратурой, и заподозренного в создании нового военного союза Гитлера задержали в тюрьме на целых три месяца.

В августе 1924 года Гитлер получил еще один чувствительный удар. Германия приняла план американского генерала Дауэса: экономика начала быстро поправляться, и политический радикализм пошел на спад. Идея Дауэса сводилась к тому, что в обеспечение репарационных платежей, которые составляли около 2 миллиардов марок в год, поступали государственные налоги, обложение промышленности и доходы с железных дорог, которые были переданы в распоряжение специального акционерного общества. Окончательный срок выплаты репараций не устанавливался. Для стабилизации валюты Германии был предоставлен заем в 800 миллионов марок.

Конечно, Гитлеру ничего другого не оставалось, как назвать план Дауэса «новым Версалем» и «дальнейшим закабалением Германии», так как стабилизация экономики лишала его главного козыря. Из сытых и довольных штурмовые отряды не составишь. Да и чем было пугать обывателей, если экономика находилась на подъеме, валюта стабилизировалась, ставки процентов по внешним займам упали и в Германию живительным потоком пошел иностранный капитал. В стране начиналась совсем другая жизнь, в которой не было места для Гитлеров, Людендорфов, Либкнехтов и Тельманов…

Трудно сказать, понимал ли Гитлер, что улучшение носит временный характер. Скорее всего, нет. Да и кто мог предположить, что всего через пять лет весь мир будет потрясен сильнейшим экономическим кризисом! И тем не менее Гитлер в одной из бесед с Гессом произнес пророческую фразу.

— Потребуется пять лет, — заявил фюрер, — чтобы движение опять поднялось…

Как в воду глядел: ровно через пять лет начался мировой экономический кризис, который больно ударил по неокрепшей экономике Германии и резко повернул барометр общественного мнения вправо. Но на дворе стоял 1924 год, и Гитлеру не оставалось ничего другого, как только набраться терпения…

Сегодня можно только предполагать, как Гитлер сумел заставить Г. Штрассера порвать с другими националистическими группами. Результат не замедлил сказаться, и на состоявшихся 7 декабря выборах в рейхстаг националисты потерпели поражение. Новый кабинет министров, в состав которого вошли представители только буржуазных партий, возглавил X. Лютер, занимавший в правительствах Г. Штреземана и В. Маркса пост министра финансов. Что же касается СДПГ, то она перешла в оппозицию.