Гитлер. Неотвратимость судьбы

Уверенный в поддержке фон Шлейхера и армии Гренер 14 апреля 1932 издал указ о роспуске СА, СС и других военизированных организаций нацистов. «Эти организации, — говорилось в приказе, — представляют собой своего рода частную армию, которая образует государство в государстве, и являются постоянным источником беспокойства для гражданского населения… Содержать организованные вооруженные силы является исключительно прерогативой государства».

Позже Рем говорил, что у него в подчинении было в четыре раза больше людей, чем во всей германской армии, и поначалу он собирался оказать вооруженное сопротивление. Однако Гитлер настоял на подчинении правительству.

— Не волнуйся, Эрнст, — сказал он, — Брюнинг и Гренер получат свое на выборах в Пруссии…

В обстановке строжайшей секретности Шлейхер встретился 26 апреля с Гитлером и дал ему понять, что он намерен сместить Гренера. Гитлер только пожал плечами. Он прекрасно понимал, что сидевший напротив него интриган точно так же нуждается в нем, как и он сам пока еще нуждался в могущественном советнике президента. Ну а то, что фон Шлейхер, в сущности, предал своего патрона, который относился к нему как к сыну, мало смущало Гитлера. Вокруг было достаточно людей, которым нельзя было положить палец в рот без опасения, что те не отхватят всю руку. Да, Шлейхер сам посоветовал Гренеру издать приказ о запрете СА, но только для того, чтобы избавиться от своего шефа.

Гитлер понял все как надо, и стоило военному министру появиться в рейхстаге, как нацисты устроили ему настоящую обструкцию и изгнали из парламента. Гренер попытался было пожаловаться Гинденбургу, но тот довольно равнодушно выслушал его, и все понявший Гренер 12 мая 1932 года подал в отставку.

17 мая Шлейхер снова встретился с Гитлером. Он говорил о грядущем падении Брюнинга, и Гитлер дал обещание относиться лояльно к будущему канцлеру. В глубине души он все еще надеялся, что им станет он сам, и не случайно радостно потиравший руки Геббельс в тот день записал в своем дневнике: «Все идет хорошо… так замечательно, что никто ничего не подозревает. Сам Брюнинг меньше всего».

Трудно сказать, подозревал ли Брюнинг о вырытой для него яме, но то, что он сам ускорил свое падение в нее, не подлежит сомнению. Пытаясь укрепить свой авторитет в стране, Брюнинг предложил весной 1929 года национализировать несколько разорившихся юнкерских поместий и передать землю безземельным крестьянам. «Аграрный большевизм» вызвал яростные протесты могущественных помещиков, с помощью которых Гинденбург получил в подарок поместье в Нойедеке. К президенту незамедлительно явилась делегация возмущенных поведением рейхсканцлера юнкеров. После недолгой беседы с ними тот самый Гинденбург, который еще совсем недавно называл его «лучшим канцлером после Бисмарка», отказался подписывать указ и намекнул Брюнингу, что если тот хочет снова увидеть его, то должен принести с собой прошение об отставке. А когда он так и сделал, Геббельс записал в дневнике: «Генерал фон Шлейхер сообщил нам, что все идет согласно плану…»

29 мая 1932 года Гинденбург предложил Брюнингу покинуть пост канцлера, но остаться в правительстве министром иностранных дел. Оскорбленный до глубины души Брюнинг отказался. Он ушел, и вместе с его уходом пала и Веймарская республика, хотя формально просуществовала еще восемь месяцев.

* * *

Тем временем большая игра в политику продолжалась, и в конце мая 1932 года Гитлера вызвал к себе Гинденбург.

— Я, — сухо произнес он, — намерен сделать новым рейхсканцлером фон Папена… Насколько мне известно, вы дали обещание поддерживать его. Так ли это?

— Да, — ответил Гитлер.

Конечно, фон Папен попытался навести мосты с Гитлером, с помощью которого намеревался либо перетащить «Центр» на свою сторону, либо расколоть его. Однако первое было невозможно, так как оскорбленный «Центр» мгновенно перешел в оппозицию к своему бывшему члену. Не произошло и раскола, поскольку «Центр» еще больше сплотился в борьбе против фон Папена.

Потом будут говорить, что в известной степени Гитлера привел к власти именно Сталин. Надо полагать, Гитлер пришел бы к ней и без его помощи. Но то, что Сталин сыграл определенную роль в становлении Гитлера и его партии, не вызывает никаких сомнений. Страх среднего класса Германии, его ведущих промышленников и банкиров и верхов весьма способствовал тому, что все они или голосовали за нацистов, или старались привлечь на свою сторону Гитлера, который очень многим казался единственным защитников от надвигавшейся с Востока красной заразы. В то же время власть предержащие сами опасались Гитлера, и, по словам того же Брюнинга, между Шлейхером и одним из руководителей рейхсвера имелась договоренность, что если «наци захотят повторить марш Муссолини из Неаполя в Рим, рейхсвер покончит с ними».