ГИТЛЕР, Inc.

Финансовая процедура в целом была оформлена следующим образом: сначала рейх занимал у рейхсбанка — так была взлома­на дверь к богатству банкирской решетки, усмиренной Шахтом. Потом правительство через специализированные кредитные агентства вновь одалживало эти кредиты провинциям, муници­палитетам, общинам и другим местным субъектам государства.

Частные предприниматели выполняли работы по контрак­там с муниципалитетами. Главным инструментом финансирова­ния стал так называемый вексель создания рабочих мест (Arbeitsbeschaffungswechsel), который предоставлялся подряд­чикам уполномоченными городскими учреждениями и акцепти­ровался (с дисконтом) банковским учреждением: в банке вексель немедленно превращали в денежный чек или наличные деньги, на которые нанимали безработных и начинали выпол­нение работ. Если дисконтное кредитное учреждение само ис­пытывало недостаток наличных средств, то оно обращалось в материнское учреждение, то есть в рейхсбанк, за займом (см. рис. 5.1).

Конечно, эти векселя выдавались под определенный процент (4 процента), как и налоговые сертификаты, — таким образом, эти векселя были задуманы как идеальное средство ликвидных краткосрочных вложений. Номинально векселя подлежали оп­лате в течение трех месяцев, но на практике допускалось до двадцати автоматических продлении срока, после чего вексель мог быть предъявлен к оплате, что удлиняло срок его действия до пя­ти лет. По истечении срока действия государство оплачивало векселя за счет налоговых поступлении, ставших возможными благодаря префинансированию, — это обязательство представ­ляло собой долгосрочную ответственность рейха за то количест­во средств, которое оно вначале ссужало по условиям кратко­срочных кредитов через частные банки (55). Если обнажить суть этой кажущейся весьма сложной процедуры с векселями, то она сведется к финансированию государственных расходов кредита­ми Центрального банка, причем агентом, предоставлявшим кре­диты государству, выступал рейхсбанк. В начале этой внезапно начавшейся кампании создания рабочих мест основное бремя «финансирования» легло целиком на плечи учреждения, воз­главляемого Шахтом (56).

Проще говоря, это были те самые деньги 1931 года, которые исчезли в подвалах и не появлялись на поверхности в течение долгих и томительных трех лет. Потом пришли нацисты, и ког­да банкирская решетка направила своего финансового посла, Ялмара Шахта, в Центральный банк, то тем самым подала ему сигнал открыть денежный душ, который, пролившись, снова земных коридорах финансовой сети. Так крупные берлинские банки решетки возвращали свои деньги, ссужая их государству, государство ссужало их городам, города передавали векселя гражданам, граждане несли их в свои коммерческие банки, которые обменивали их на чеки. Так поддерживалась жизнеспособность системы*.

* С технической точки зрения, крупные берлинские банки, стоявшие за спиной рейхсбанка, непрерывно впрыскивали сильные деньги в эконо­мику, а коммерческие банки, действуя от имени всех остальных, менее крупных абсентистов, поддерживали обеспеченность векселей и способствовали увеличению их эмиссии, умножая депозиты: четырехпроцептиая ставка приема векселей работала как магнит (для всех остальных скрытых депозитов), созданный Рейхсбанком в фазу префинансирования.

Начальные денежные вливания были предназначены для формирования инфраструктуры. Векселя получали наименования согласно той цели, ради которой их выпускали: «векселя для создания рабочих мест», «специальные дорожные вексе­ля», «векселя на землю» и так далее. Предприниматели дискон­тировали эти свои ценные бумаги и платили рабочим. Банки обращались к рейхсбанку, который приступил к эмиссии бу­мажных денег; этими деньгами банки расплачивались по дол­гам, которые они не могли выплачивать во время застоя. Так началось выздоровление экономики. Люди снова стали нахо­дить работу, им не приходилось много тратить; отложенные еньги автоматически реинвестировались в накопления бан­ков, включаясь в самоподдерживающийся оборот государст­венных расходов.

Гитлер торжествовал; он лично рыл лопатой землю перед обезумевшими толпами; он вынимал из земли «первые лопаты» (erste Spatenstiche) на строительствах нескольких автострад (автобанов), которые начали прокладывать по всей стране. Пер­вая такая дорога связала Гейдельберг и Франкфурт 23 сентября 1933 года (57).