Читаем ГИТЛЕР, Inc. полностью

Шахт предложил заем. То есть предложил бельгийским муни­ципалитетам выпустить облигации. Эти облигации должны бы­ли, по мысли Шахта, приобрести состоятельные бельгийцы. Собранные таким образом деньги через оккупированные муни­ципалитеты пойдут на нужды немецких солдат, а бельгийскому народу оставалось рассчитывать на «продажу» товаров немец­кой армии и уплату налогов, а эти последние бельгийские влас­ти могли использовать на возмещение убытка состоятельных граждан. Это была умная схема, но, однако, она не сработала, так как прусские генералы, проявив свою обычную алчность, не стали проявлять мудрое терпение, а принялись тупо печа­тать деньги. Бельгийский опыт оказался не слишком благо­приятным для Шахта: по возвращении в Берлин он был обви­нен в фаворитизме и хищениях, имевших целью обеспечение своего работодателя — «Дрезднер-банка» — большим количест­вом «бельгийских оккупационных банкнотов» со значительной скидкой. Шахт защищался и сумел выбраться из неприятного положения, воспользовавшись соучастием в махинациях множества высокопоставленных лиц. Дело было закрыто: «А 1а guerre comme a la guerre».

В конце войны он вместе с Ратенау стал одним из основате­лей Германской демократической партии, но в отличие от Рате­нау Шахт был не слишком разборчив в выборе подходящего средства удовлетворения своей нечеловеческой гордыни — глав­ное, чтобы это были победители. Сгодилось все — Веймарская республика, союзники, а потом и нацисты.

Итак, при Веймарской республике он рассудительно добавил к своим «интересам» таковой «мелкого чиновника, созданного союзниками немецкого банковского аппарата» (55). 22 марта 1922 года он подчинился меморандуму Джона Фостера Даллеса, влиятельного адвоката из уолл-стритской фирмы Салливена и Кромвеля. Именно он выступил в Версале с мелочными при­дирками, благодаря которым бремя расходов на военные пенсии союзникам было бесчестно добавлено к окончательному итогу суммы репараций. Будучи все время повитухой немецкого «про-буждения», находился теперь в Берлине и наблюдал — среди все­го прочего — за деятельностью немецкой банкирской решетки.

По его предложению Шахт представил «решение проблемы репараций» — утопический проект, согласно которому союзни­ки, вместо того чтобы одалживать деньги расточительным вей­марским министерствам, будут отдавать средства нескольким огромным конгломератам, специально созданным для этой це­ли. Шахт предлагал образование гигантских промышленных картелей, которые должны были стать реципиентами кредито­ванной американцами наличности, а также обладателями спе­циальных экспортных лицензий, предоставленных им веймар­скими властями. Эти лицензии должны были позволить картелям в течение, скажем, десяти лет расплатиться с долгами и приступить к восстановлению германской экономики.

Это было из области научной фантастики: правдоподобный сценарий (картели), сконструированный на незрелых фанта­зиях (конкретность репараций). Эта фантастика привела Дал­леса в полный восторг: казалось, англо-американские клубы, наконец, нашли «своего человека». Даллес незамедлительно отправил памятную записку Томасу Лэймонту, главному дове­ренному лицу «Дж. П. Морган и К°», в которой и выразил свой восторг: «Доктор Шахт является одним из самых способных и наиболее прогрессивных молодых немецких банкиров, и мне думается, что его план, возможно, содержит некоторые мыс­ли, обладающие определенными достоинствами». Две недели спустя Даллес с большим энтузиазмом отвечает на предложе­ния Шахта: «Если окажется возможным поддержать политиче­скую стабильность, то я не сомневаюсь, что облигации и цен­ные бумаги, выпущенные теми монопольными корпорациями, о которых вы упоминаете, смогут заслужить доверие инвесто­ров» (56).

Теперь, когда Германия была «избавлена» от своей валюты, Шахт мог приступить к делу и заняться «реконструкцией». Бук­вально ниоткуда, спустя всего пять дней после гитлеровского путча, 13 ноября 1923 года, Шахт, словно «бог из машины» по­явился на политической сцене в роли уполномоченного по на­циональной валюте. В его задачу входило провести Веймарскую республику по шаткому мосту от убитого старого рейхсбанка к новому, обреченному на плен германскому банку.

Сидя за пустым столом, на котором стоял только телефон, Шахт в течение недели день и ночь обзванивал своих братьев по решетке. Наконец, отказавшись давать кредиты спекулян­там во временной валюте, выпускаемой в течение переходного периода, он подписал смертный приговор старой марке, за­фиксировав окончательную покупную цену на уровне 4,2 трил­лиона марок за один доллар. Таким образом, марка была стаби­лизирована на фатальном золотом стержне, один доллар равен 4,2 золотой марки, при этом двенадцать нулей были стерты. «20 ноября, — говорил Шахт, — можно считать вехой в истории стабилизации марки...» (57)

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
1917 год. Распад
1917 год. Распад

Фундаментальный труд российского историка О. Р. Айрапетова об участии Российской империи в Первой мировой войне является попыткой объединить анализ внешней, военной, внутренней и экономической политики Российской империи в 1914–1917 годов (до Февральской революции 1917 г.) с учетом предвоенного периода, особенности которого предопределили развитие и формы внешне– и внутриполитических конфликтов в погибшей в 1917 году стране.В четвертом, заключительном томе "1917. Распад" повествуется о взаимосвязи военных и революционных событий в России начала XX века, анализируются результаты свержения монархии и прихода к власти большевиков, повлиявшие на исход и последствия войны.

Олег Рудольфович Айрапетов

Военная документалистика и аналитика / История / Военная документалистика / Образование и наука / Документальное