Гитлер

Еще одним подтверждением того, что Гитлер в этот период осознал величие своей миссии, служит принятие на том же съезде, в сентябре 1936 года, Четырехлетнего плана, основные цели которого были вполне осуществимы. Летом в Берлине с огромным успехом прошли Олимпийские игры, и Лени Рифеншталь (автор снятого в 1934 году фильма о Нюрнбергском съезде, озаглавленного «Триумф воли») представила публике свою бесспорно талантливую ленту об этом спортивном празднике. Восторженные отзывы и похвалы лились рекой. Судя по всему, 1936 год стал поворотным моментом в мироощущении Гитлера, окончательно впавшего в гигантоманию.

7 марта, выступая в рейхстаге, он впервые заговорил перед широкой аудиторией о проблеме колоний. С одной стороны, это был тактический ход, направленный на ускорение хода переговоров с Англией, с другой – уступка «империалистам Вильгельмовой эпохи» (во всяком случае, именно такова трактовка большинства историков). С определенностью можно утверждать только одно: начиная с этого времени при каждом очередном кризисе непременно всплывала тема колониальных завоеваний.

1936-й стал также годом возникновения нового очага международной напряженности, которым Гитлер воспользовался для продвижения собственных пешек на мировой шахматной доске. К Германии с просьбой о помощи обратился генерал Франко (возглавивший мятеж против республиканцев), желавший получить самолеты для доставки войск из Африки в метрополию. Прибывшие в Берлин два его представителя обратились в министерство иностранных дел, но не нашли там отклика – немцы не торопились вмешиваться в дела Испании. Ни гауляйтер Боле, ни его шеф Рудольф Гесс не могли взять на себя смелость принятия решения. Тогда эмиссары отправились в Байройт, где в то время находился Гитлер, почтивший своим присутствием премьеру оперы Вагнера. Около десяти часов вечера он принял испанских посланцев. Благодаря дипломатическим каналам фюрер представлял себе трудности, с которыми столкнулись мятежники в Испании. Он произнес длинный монолог, в котором похвалил доблесть Испании, никогда не воевавшей с Германией, а теперь оказавшейся перед угрозой коммунизма. Следовательно, сделал он вывод, необходимо поддержать националистов. Затем фюрер вызвал к себе Геринга и Бломберга, также находившихся в Байройте. При встрече присутствовал и некий капитан Купет, а вот адмирала Канариса, возглавлявшего службу разведки рейха, на ней было, хотя долгое время историки считали, что он тоже присутствовал, поскольку именно он поддерживал связи с Испанским военным союзом.

Геринг поначалу воспротивился посылке самолетов Франко. Еще год назад он начал вести переговоры с законным испанским правительством по поводу создания системы взаимообменов – оружие на сырьевые ресурсы. Но он быстро сменил свою точку зрения, особенно когда эмиссары нарисовали перед ним радужную картину будущих перспектив сотрудничества с Франко. В конце концов Гитлер поручил ему организовать отправку самолетов мятежникам. На следующий день министр авиации вызвал в Байройт своего секретаря Мильха, и в Севилью направились 20 «Юнкерсов-52» (именно на таких летал фюрер) и, в качестве сопровождения, шесть истребителей «Хейнкель-51»; на всем пути следования за их движением следили с моря, с кораблей, оборудованных противовоздушными пушками. Для маскировки будущих обменных операций в Испании была создана Испано-марокканская транспортная компания, а в Берлине – компания РОВАК.

Принимая решение оказать помощь Франко, Гитлер вовсе не надеялся на быструю победу мятежников. Он хотел помешать блоку Народного фронта от Франции до Африки. Первая часть составленного им Четырехлетнего плана отражала то же самое маниакальное стремление противостоять большевизму.

Наступила осень, но до конца года в области немецкой внешней политики должно было произойти еще много событий. Помощь франкистской Испании была только первым шагом; следовало объединить между собой все страны, враждебно настроенные к большевизму, и создать антикоминтерновский пакт с участием Японии. Первая инициатива в этом направлении была предпринята фюрером еще в 1933 году, когда он выразил готовность признать Маньчжоу-Го (марионеточное государство, созданное Японией в 1931 году после стычки под Мукденом; в 1932 году Лига Наций сурово осудила Японию). Однако тогда он столкнулся с выраженным недовольством министерства иностранных дел, традиционно сочувствовавшего Китаю, а также с противостоянием рейхсвера и представителей экономических кругов. Нойрат, Бломберг, Шахт, Крупп фон Болен и даже Геринг – то есть все те, кто имел отношение к поставкам оружия и был заинтересован в сохранении хороших отношений с Китаем, воспротивились резкой смене политики на Дальнем Востоке.