Гитлер

Если он оставался под сильным влиянием своего австрийского окружения, Первой мировой войны и последствий поражения, а также провалившегося путча; если он оказался восприимчив к идеологии национализма, антисемитизма, пангерманизма и империализма; если до сих пор он в основном приспосабливался к социально-политическим условиям своего времени, то отныне он будет сам навязывать миру свои мысли и деяния.

Вместе с тем необходимо иметь в виду, что на претворение в жизнь его замыслов серьезное влияние оказали выбор политических приоритетов и конъюнктура. Так, на первом же заседании совета министров, состоявшемся после выборов, Гитлер издал две директивы, заявив, что необходимо предпринять массированные пропагандистские и информационные усилия для пробуждения людей от политической летаргии и немедленно заняться решением проблемы взаимоотношений рейха и отдельных земель. Обе эти директивы определялись идеями, занимавшими его с 1920 года, – с помощью неустанной пропаганды завоевать массы и заняться созиданием «сильного рейха»; последняя формулировка являлась ключевой для его партийной программы. Во всяком случае, роль «барабанщика», то есть пропагандистского руководителя, фюреру больше не подходила, и он передал ее Йозефу Геббельсу, получившему – вопреки предостережениям Гугенберга – столь вожделенное министерство. Это новое образование, созданное для распространения нацистского мировоззрения и поддержки деятельности правительства, стало именоваться министерством информации и пропаганды. По мнению Геббельса, следовало объединить в одном месте всех, кто стал бы контролировать прессу, радио, кинематограф, театр и пропаганду. Это пожелание не было в полной мере удовлетворено, поскольку вскоре ему пришлось поделить власть над прессой с шефом пресс-службы рейха Отто Дитрихом, повсюду сопровождавшим фюрера и державшим его в курсе новостей; впоследствии Геббельсу пришлось также считаться с информационными службами министерства иностранных дел и вермахта. В том, что касалось театров, он был вынужден прислушиваться к мнению министра-президента Пруссии Геринга и точке зрения министерства образования и религиозных организаций. В числе прочих его соперников следует упомянуть Макса Амана – директора пресс-службы и издательства НСДАП.

Вторая директива фюрера должна была за несколько дней приструнить земли. Под предлогом борьбы против марксистов был проведен ряд якобы законных акций – силами традиционной полиции (которой руководил Фрик, назначавший комиссаров рейха) – и организовано несколько откровенно противозаконных демаршей – силами вспомогательных полицейских подразделений. Эти мероприятия служили наглядной характеристикой полного извращения понятий о законности и конституционном порядке. На каждом административном здании, занятом нацистами, немедленно водружался флаг со свастикой. Гинденбург издал указ, в соответствии с которым нацистская эмблема должна была соседствовать с черно-бело-красным государственным флагом. «Какой невероятный триумф! – писал Геббельс. – Наше знамя, попираемое и вызывавшее лишь презрительную насмешку, вознеслось над всем рейхом. Это знамя немецкой революции!»

Перед участившимися эксцессами со стороны главарей и исполнителей НСДАП и штурмовых отрядов 12 марта Гитлер выступил по радио с требованием неукоснительного соблюдения дисциплины и предостережением против попыток внести хаос в управленческую деятельность руководства и экономическую жизнь страны. Но уже через несколько дней, 20 марта, он писал фон Папену, по телефону жаловавшемуся на то, что штурмовики нападают на иностранных граждан, что эти жалобы необоснованны, поскольку эти «неприятные инциденты» не могут идти ни в какое сравнение с «предательством» ноябрьских преступников или репрессиям, которым подвергалась НСДАП в годы Веймарской республики.

Таким образом, Гитлер дал ход мероприятиям, нацеленным на развал веймарских институтов, одновременно следя, чтобы их разрушение не вышло за известные границы. Попутно он всячески защищал своих людей и заигрывал с прежними элитами. Чтобы наглядно продемонстрировать населению то, как прочен союз между националистами-консерваторами и революционерами, были проведены две манифестации. Первая, посвященная памяти погибших в Первой мировой войне, прошла в здании берлинской Оперы 12 марта. «Президент рейха входит в большую ложу, – вспоминает Геббельс. – Он похож на почти легендарный памятник. Гитлер и Гинденбург: молодость и зрелость – вот что символизируют эти два человека и их рукопожатие. На улице, под сияющим солнцем, проходят шествия рейхсвера, СА и “Стальной каски”». Для Гитлера эта церемония – она затем повторялась ежегодно – имела огромное значение. Солдаты, вопреки всему, что говорилось в 1918 году, погибли не зря. Он, скромный капрал, создаст ту великую нацию, о которой они мечтали.