Некрасивые девушки и своенравные женщины приводят меня в ярость, но тут подходит моя очередь платить.
— Подожди! — кричит Дикси, когда я собираюсь отъехать.
Нет, я не буду ждать. Я же что-то наконец делаю. Что-то нужное. И никто меня не удержит.
— Тогда я пойду смотреть мопед вместе с Лутцем, — кричит Дикси.
— Давай! — кричу я в ответ.
Затем мир предстает во всей красе. Голубое небо, пышная белая пена цветущих деревьев, сумасшедше щебечущие, захлебывающиеся, заливающиеся птицы. В быстром темпе я проезжаю мимо дома, где живет Дикси. Рывком перевожу велосипед на дорогу, ведущую за город, и моментально попадаю в ад: чад выхлопных газов, вонь сгоревшей резины, агрессивный вой моторов. После каждого обгона меня оттесняют вправо. Моей руки касаются бледно-желтые листья, которые уже, собственно, должны были бы быть по-майски зелеными. Те, кто сегодня в пути, забывают о весне, пока не найдут место для стоянки. Тогда они соблаговолят обратить внимание на природу, не отходя, впрочем, слишком далеко: необходимо присматривать за лакированным чадом.
При первом же удобном случае я съезжаю с дороги на узкую кочковатую тропинку и попадаю в сосновый лес. Через десять минут я останавливаюсь. Кукует кукушка. Кричит сойка. Стучит дятел. И тишина…
Я нажимаю на педали, склоняюсь над рулем. Двадцать минут спортивной езды, ни единого взгляда направо или налево. Асфальт убегает назад, шуршат шины. Еще десять минут! Наконец ощущаю легкую боль в легких. Итак, предел достигнут. Велосипед едет по инерции. Когда боль утихает и мое дыхание становится спокойным, я оглядываюсь. Тот же лес, что и был: сосны, сосны, сосны, сосны. Высокие стволы, молодая поросль, заповедные места. Ни кукушки, ни сойки. Только дятел. Он постукивает там, где зелень густа, голубизна неба ярка и дурманящ аромат дня.
Не спеша еду дальше. Справа открывается раскорчеванный участок леса. Солнце сверкает над пронзительно пахнущим гладким песком. Через несколько километров я проезжаю мимо автоприцепа, груженного бутовым камнем. Он стоит справа, наклонясь к кювету; «серьга» лежит на земле.
Наконец-то дорожный знак. Красный и чужой, в этой зеленой и коричневой местности он предупреждает о каких-то опасностях… Я увеличиваю скорость. Это предупредительный знак перед переездом. Не успел я подъехать, как, словно по мановению волшебной палочки, опускается шлагбаум. При случае я совершаю короткий слалом. Но теперь у меня другое настроение. Останавливаюсь, свешиваю ногу на руль, упираюсь локтями в седло, подложив руку под голову. Сейчас пройдет поезд. А что, если на меня посмотрит какая-нибудь девушка? Иногда я позволяю себе такие ни к чему не обязывающие надежды. Итак, она смотрит на меня — задумчиво, отрешенно, многозначительно. У нее будет о чем помечтать…
Деревья, растущие по обочине, стоят, будто застыв от ужаса. Рельсы теряются в тумане бесконечной прямой. Затем раздается гудение, свист, грохот. Поезд с шумом проносится мимо. Длинная лента высоких красных вагонов, верхняя половина которых сужается кверху. Если бы над бортами не был навален бурый уголь, я бы посчитал, что мне привиделась сцена из фантастического фильма.
Прежде чем я ставлю ногу на педаль, шлагбаум беззвучно поднимается.
Утомительно тянется дорога, усеянная огромными выбоинами, вокруг поблескивают острые камни. Широкие прямые просеки, деревья, стволы, корни, ветки, хворост, тропинки, которые некогда, наверно, звали прогуляться, загорожены щитами с надписью: «Внимание! Горные работы! Вход воспрещен!» И выше верхушек самых высоких деревьев в небо поднимаются опоры высоковольтной линии электропередачи без проводов.
Невольно увеличиваю скорость. Скорей проехать это место! До деревни уже недалеко.
Нет, еще далеко. Дальше, чем я думал. Еду медленно, неуклюже, делаю семь мучительных поворотов и беру три подъема. Наконец-то мчу вовсю. Вот и долина. Проезжая мимо криво висящего дорожного знака с названием деревни, я облегченно вздыхаю.
В каникулы я принял решение начать новую жизнь. С самого первого дня занятий в школе. Буду делать все домашние задания, перестану отвлекаться на уроках, паясничать и задаваться… И еще — хватит выдумывать всякие небылицы. Иной раз представлю себе, что все вокруг не взаправду. А я смотрю кино, и я же режиссер или главный исполнитель.
И вот на уроке географии… Нашего учителя географии звали Пиккрим. У него все страны состояли из пяти пунктов: ландшафта, экономики (назови все пять видов полезных ископаемых!), политической структуры, истории и особенностей.
— Полезные ископаемые, Франк Мосманн!
Пиккрим чем-то немного смахивал на какого-нибудь главаря банды, только невезучего. И щетина, и крепкая, широкая грудь настраивали на печальный лад.
Я попытался наскрести все пять полезных ископаемых.
— Уголь, железная руда, олово, боксит…
— Дальше.
— …и другие, — закончил я.
— Другие, Мосманн, бездарь этакая, другие — это вольфрам! Один вольфрам. Используется в лампочках, ибо да будет свет. Свет, Мосманн! Пусть и тебя хоть раз озарит.