Гипсовая судорога

Ярко-жёлтый, ещё пахнущий краской киоск, гадалки, одетые в красочные грязноватые лохмотья, летняя, но ещё сочная трава на газонах — всё это вдруг показалось Дмитрию абсолютно нереальным и, вместе с тем, где-то уже виденным во всех подробностях. Ему даже показалось, что он наверняка знает, что должно произойти в ближайшие минуты. Тут Дмитрий снова ощутил онемение и тяжесть в левой половине головы. Окружающее подёрнулось дымкой, всё происходящее стало как-то безразлично.

Положение спас Эбис, который в ярости от нелепости ситуации грыз жиденький ус. Он подхватил друга под локоток и впихнул в подошедший автобус. Затем он втиснулся сам и, высвободив руку, погрозил цыганкам кулаком. В ответ взметнулись кулаки цыганок.

Дверь автобуса с трудом, в два приёма, захлопнулась.

Чудо городской техники заскрежетало передачами, задрожало, задёргалось и покатило, обдав оставшихся смрадным выхлопом. Привыкшие к подобному хамству транспорта, люди на остановке даже не отвернулись.

Уплыли назад грозящие кулаки цыганок, уплыли граждане, недовольные отменой бесплатного спектакля. А ведь места были в самом партере. Досадно!..

И несло, несло Дмитрия эпилептическое транспортное средство в светлое будущее, в котором наш герой уже явственно просматривал благоустроенную квартиру, интересную работу и — что очень немаловажно — близость культурного центра, в который «можно ездить хоть каждый день». И может быть в благословенном Кифозово встретится, наконец, та — единственная.

4

Центральная районная больница в Кифозово была построена по так называемому «стандартному проекту». Она состояла из пятиэтажного стационара, двухэтажного корпуса, где размещались детское отделение и лаборатория, и трёхэтажной поликлиники.

Строительство ЦРБ было завершено около восьми лет назад, но и по прошествии такого количества лет главный врач периодически наведывался в строительные организации, когда-то сдавшие объект «досрочно», и слёзно просил исправить «отдельные недоделки», сохранившиеся ещё с тех пор.

Чаще главврача к строителям наведывался начмед Претер.

Хорошие знакомые Претера, в быту милейшие ребята, косили в сторону лживый взгляд и торопливо врали об отсутствии рабочих, материалов и транспорта. Всё это происходило в лучшем случае. Часто строительные начальники, услышав нижайшую просьбу начмеда, отвечали на неё оскорбительнейшим смешком. Будто рассказали им препохабнейший анекдот в дамском обществе.

«Да… Странные вещи творятся, — думал наивный Претер. — Все желают быть здоровыми, но ничего «за просто так» не хотят сделать для здравоохранения. Хотя здравоохранение оказывает всем помощь именно «за просто так». Ну почему, почему мы всё время должны нищенствовать, всем кланяться, у всех выпрашивать?!»

Автор сам неоднократно видел, как хозяйственники одной солидной организации, увидев завхоза больницы, бледнели и пытались улизнуть, бормоча:

— Снова, злыдни, пришли чего-нибудь клянчить!

Долго, слишком долго треснувшее и покосившееся здание нашего здравоохранения прикрывал от глаз народа лозунг: «Наше здравоохранение самое передовое и самое гуманное. Оно стоит на передовых рубежах мировой медицинской науки».

Вот так-то оно и получилось в итоге: на словах, что на гуслях, а на деле, что на балалайке.

Как водится, больница в райцентре Кифозово строилась по вполне зрелому проекту: к моменту начала строительства ему исполнилось полных шестнадцать лет. К тому же, можно совершенно спокойно утверждать, что проектанты создавали своё детище далеко не по самому последнему слову науки.

Строили больницу более трёх лет. Легко подсчитать, что к моменту описываемых событий больница, которую не только в Кифозово, но и в областном центре называли «новой», отстала от современности по крайней мере лет на двадцать.

Недавно в больнице состоялся субботник. От побелённых бордюров пахло извёсткой. Дорогу к приёмному отделению тщательно подмели. Травянистая площадка возле скорой помощи была аккуратно вычесана. Это понравилось Дмитрию и даже приятно взволновало его.

Эбис втолкнул его в небольшую приёмную. За пишущей машинкой сидела строгая черноволосая красавица с безукоризненным профилем. Дмитрий тихо поздоровался и застыл у двери. Эбис со светской улыбкой обошёл неловкого товарища и приложился к руке ответственной брюнетки. Та приветливо повела тонкой бровью.

— Это мой товарищ, Сахара Каракумовна. Тихий, смирный. Отличительная положительная черта — не женат. И не был в том замечен ранее. За будущее не ручаюсь.

Сахара Каракумовна неулыбчиво смотрела на посетителя чёрными навыкате глазами и, казалось, чего-то ожидала от Дмитрия Марковича. Чего? Ведь поздоровался уже.

— Представься, — затуманившись от его неуклюжести, подсказал Эбис. — Галантерейнее, галантерейнее.

— Да, да. Конечно, — Дмитрий Маркович откашлялся. — Меня… Моё… Фамилия моя…

Снова заломило висок. Пришло затем уже знакомое онемение, и всё никак не могла вспомниться фамилия.

Чёрная бровь Сахары Каракумовны поднялась.