Гипсовая судорога

— Хочешь серьёзно? Слушай тогда. Тут серьёзность на грани шиза. Инфекционное отделение, я тебе скажу, это такая штука… Три года назад один археолог из областной группы всё лазил вокруг инфекционного отделения. Сначала в земле копался, никого не трогал. Потом к главному зачастил, в горсовете всем остосоловел. Всех за грудки брал и говорил такое, что от него даже Петел шарахался. Говорил, что в этом инфекционном отделении кладка, мягко говоря, довольно странная. Кирпичи, которые образуют верхний слой кладки, можно отнести к пятидесятым годам. Затем, чуть ниже, идёт кладка дореволюционного времени: кирпичи имеют клеймо с «ятями». Потом идёт так называемая плинфа времён Киевской Руси. Он и фундамент раскопал. Когда о фундаменте рассказывал, его и вправду можно было принять за умалишённого: глаза выпучивал, слюной брызгал. Клялся, что глыбы в основании строения ровесники древнейших мегалитических построек. А дальше, ещё глубже… нечто, что абсолютно чуждо нам, что не может быть делом рук человеческих. Такие дела…

На экране телевизора появилась заставка: вращающийся футбольный мяч. Голос диктора объявил о начале решающего соревнования, того самого, которое должно всё решить и определить и, несомненно, будет иметь огромное значение в смысле влияния на судьбы всего человечества.

Эбис оборвал свою речь и втупился в экран.

— Дальше что? Дальше!

Эбис не слышал.

— Чтоб ты сгорел! — в сердцах бросил Дмитрий, обращаясь к красному ящичку.

Телевизор, видимо, услыхал просьбу лекаря. Экран полыхнул и погас: несколько секунд ещё горела звёздочка по центру экрана. Но и она угасла. Экран покрылся трупной зеленью.

— А чтоб тебя! — заорал Эбис и, приблизившись к телевизору леопардовым скоком, принялся стучать по нему сверху и по бокам. Безрезультатно.

Тут Эбис озверел окончательно и, обращаясь к невинному ящичку, сказал буквально следующее:

— ……. …………………! Вот ты кто! — и добавил: — ………. гробик проклятый!

Реанимационные мероприятия доктора не принесли никакого результата. Коченеющий телевизор не отзывался.

Эбис поспешно натянул пальто, влез в осклизлые туфли и рванулся к двери…

— Побегу… э… к одной знакомой, — объявил он на бегу. — Такой матч пропустить нельзя!

Дмитрий, оставшись один, снова придвинул стул к окошку.

Смеркалось. Серый цвет завладевал землёй. В комнате быстро темнело.

Дима почему-то вспомнил о Наташе Кроль. Завтра, во вторник, как всегда, состоится пятиминутка. Значит, рассматривать «дело» Наташи будут завтра. По слухам, она несколько раз говорила с родственниками, живущими в Одесской области, по телефону скорой помощи. Чтобы не платить за переговоры, она, вызывая междугородку, называла фамилии Игрище-вой и Вислогуз.

Дима не верил, что тихая и безответная Наташа Кроль способна на такую подлость. Не вяжутся тут концы с концами. Если будут голосовать за какое-нибудь строгое наказание для неё, он, разумеется, будет против. Надо непременно защитить милую девушку. В крайнем случае, он воздержится. Хотя идти против администрации… Гм… Затруднительное положение! Администрация почему-то давно клюёт Кроль. Не в чести Кроль у администрации. Если я буду за Кроль, то… Гм… Ладно, раньше времени об этом лучше не думать.

Неожиданно Дима услыхал за спиной какой-то шорох.

Дима замер, прислушался.

Послышался сдавленный смешок.

Всё внутри у доктора сжалось. Что это? Вернее, кто это? Ведь никто не входил. Дима был в этом абсолютно уверен. Снова чертовщина какая-то начинается. Поворачиваться было страшно. Невыносимо страшно. Но сидеть вот так, зная, что некто находится за твоей спиной, было ещё страшнее.

Дима медленно, будто больной радикулитом, повернулся.

Тело его как бы отмерло. Остались лишь глаза, лихорадочно просеивающие тьму комнаты. Вдруг с. улицы донёсся дикий визг, бряцанье цепью и хрип чёрного кобеля Полпота, Тьма разом ворвалась в мозг лекаря сквозь расширившиеся зрачки, смешала мысли, вздыбила волосы. Это длилось несколько секунд. Потом заструилась мысль: «Что это я? Ну, почудилось. С кем не бывает?!». Но не подвластные уму чувства были в полной узловатости. Глаза его вновь стали сканировать пространство.

Фу! Ничего… И никого… В самом деле — почудилось.

Тьма в углу, возле грубы, колыхнулась. Так колышется струйка дыма от лёгкого движения ветерка. Дима пристально вглядывался в шевеление. Право же, ничего особенного. Нечего себя пугать! Хотя… Тьма здесь чуть более плотновата. Это от того, наверное, что грубка полностью заслоняет угол от света.

И вдруг оттуда, из центра этой сгустившейся темноты, донёсся совершенно отчётливый издевательский смешок.

Этого Дмитрий уже не мог выдержать. Он вскочил и, не отрывая взгляд от угла, закричал шёпотом:

— Кто здесь?

— Кто? — пророкотала темнота. — Тот, кого ты увидеть хотел. Тот, в чьей помощи ты нуждаешься.

Ноги Дмитрия подкосились, и он плюхнулся на стул в полуобморочном состоянии.