Гиперион

Я встала, надела шляпу и сняла с вешалки, стоявшей у окна, свое старое пальто. Потом достала из нижнего ящика стола отцовский пистолет и сунула его в карман.

— Пошли, — сказала я.

— Пошли, — откликнулся Джонни. — А куда?

— На место преступления.

Считается, что уроженцы Лузуса неохотно покидают свои ульи, а покинув, тут же начинают страдать агорафобией и чувствуют себя уютно разве что в толкучке супермаркета. Так оно и есть, однако большинство моих клиентов приходят, так сказать, извне и уходят туда же. Поэтому я то гоняюсь за какими-то проходимцами, которые постоянно меняют внешность и скачут туда-сюда по нуль-Т, чтобы на новом месте взяться за старые делишки, то выслеживаю неверных супругов, наивно полагающих, что на другой планете они могут грешить, не опасаясь разоблачения, то разыскиваю потерявшихся детей или сбежавших родителей.

Однако, пройдя через портал пассажирского терминекса Железного Хлева, я остановилась в нерешительности. Передо мною простиралось пустынное каменистое плато, уходящее, казалось, в бесконечность. Кроме бронзового прямоугольника портала — никаких признаков цивилизации. Вонь тухлых яиц. Небо тошнотворного желто-коричневого цвета, кипящее, как котел. Серая, потрескавшаяся корка под ногами. Ни травинки, ни даже лишайника. Я не могла оценить расстояния до горизонта, но мы чувствовали себя очень высокими, а горизонт казался очень далеким. И ни вблизи, ни вдали — абсолютно ничего живого. Ни деревьев, ни кустов, ни зверюшек — ничего.

— Куда, черт возьми, мы попали? — Я была уверена, что знаю все миры Сети.

— Это Мадхья, — сказал Джонни. (У него получилось что-то вроде «Мэдье».)

— Первый раз слышу, — ответила я, нащупывая в кармане перламутровую рукоятку отцовского пистолета.

— Официально эта планета еще не вошла в Сеть, — пояснил кибрид. — Пока это колония Парвати. Но отсюда до ближайшей базы ВКС — всего несколько световых минут пути, поэтому порталы поставили здесь еще до того, как Мадхья стала протекторатом.

Я смотрела на эту дикую пустошь, и меня мутило от вони сернистого ангидрида. К тому же я боялась, что он испортит мне пальто.

— Есть поблизости какие-нибудь поселения?

— Нет. Только несколько небольших городков на другой стороне планеты.

— И какой ближе всего?

— Нанда-Деви. Это к югу отсюда. Население — триста человек. До него две тысячи километров.

— Почему же портал поставили здесь?

— Тут нашли тяжелые металлы, — объяснил Джонни, — и консорциум, который взялся их разрабатывать, решил построить в этом полушарии около сотни порталов. Чтобы легче было добираться.

— Понятно, — сказала я. — Самое подходящее место для убийства. А зачем вы сюда приехали?

— Не знаю. Этот участок памяти стерт.

— Вы приехали один?

— Не знаю.

— А что вы знаете?

Юноша засунул свои изящные руки в карманы.

— Я знаю, какое оружие использовал убийца. В Центре его называют вирусом СПИД-II.

— Что это такое?

— СПИД-I — это заразная болезнь, которой задолго до Хиджры болели люди. Ее вирусы поражали иммунную систему. Так вот... этот вирус делает то же самое с ИскИнами. Менее чем за секунду вирус проникает в системы безопасности и направляет смертоносные программы-фагоциты против хозяина — против самого ИскИна. То есть против меня.

— А вы не могли заразиться естественным путем?

Джонни улыбнулся.

— Это исключено. Это все равно что спрашивать у человека, в которого стреляли, не мог ли он сам натолкнуться на пулю.

Я пожала плечами.

— Послушайте, если вам нужен эксперт по инфосетям или ИскИнам, вы обратились не по адресу. О мире привидений я знаю не больше, чем двадцать миллиардов тупиц, которые просто входят в сферы, когда им надо. — Я специально употребила это старинное слово. Мне было интересно — разозлится он или нет.

— Я знаю, — ответил Джонни, сохраняя спокойствие. — Я пришел к вам не за этим.

— Что же вам от меня нужно?

— Чтобы вы нашли того, кто привез меня сюда и убил. И заодно выяснили почему.

— Хорошо. Но откуда вы знаете, что убийство произошло именно здесь?

— Потому что именно здесь я обрел способность управлять своим кибридом, когда меня... восстановили.

— Вы хотите сказать, что, пока вирус уничтожал вас, ваш кибрид был как бы в отключке?

— Да.

— И сколько это продолжалось?

— Моя смерть? Чуть меньше минуты. Потом была активирована моя резервная личность.

Я не смогла удержаться от смеха.

— Что вас так рассмешило, госпожа Брон?

— Ваши представления о смерти, — ответила я.

Он пристально посмотрел на меня своими грустными светло-карими глазами.

— Конечно, вам смешно. Вы даже представить себе не можете, что значит минута... отключения... для элемента Техно-Центра. Это бездны времени и информации. Тысячелетия некоммуникативности.

— Ага, — согласилась я. (Хотя, признаюсь, его рассказ не исторг из моей груди горестных рыданий.) — Ну а что же делало ваше тело, ваш кибрид, пока вы меняли ленты — или что там у вас — со своей личностью?

— Думаю, он находился в коме.

— Он может действовать автономно?

— Может. Если, конечно, не отказывает вся система разом.

— И где вы пришли в себя?

— Простите?

— Когда вы реактивировали кибрид, где он находился?