Гиперборейский Гимн

Становится понятным приоритет культа Бранхидов перед Дельфами. Аполлон обожествляет музыку, вещает из глубины своего духа. Культ его весь пронизан интеллектуальностью и только по мере приближения к греческим берегам теряет мало-помалу свою метафизическую сущность. Но вдумчивый глаз исследователя может найти его следы повсюду. Не только сам Аполлон сопровождается гебраизированным эпитетом, но и Арес выступает с тем же предикатом. Афина Паллада именуется «Могучая Дева» – могучая в том же духе и стиле, в каком по-иудейски обозначается могущество Аполлона. У Каллимаха в его гимне Зевсу мы встречаемся с тем же выражением в применении к танцам воинственного характера. Наконец, сам Олимп, который Гомер иногда называет [???], если перевести это слово на современный язык, тоже значит ни что иное, как гора могучих владык. Эта многовершинная гора, вознесшаяся над Темпейскою долиною, производит впечатление красивой могучести, хотя тут сейчас всё кругом безлюдно. Темпейская долина, полная в летнее время знойной пыли, тихая и сонная, оглашается только птичьим пением и сторожится в начале и конце двумя укромными кабачками. Всё же и поныне ещё чувствуешь себя здесь в окружении неизъяснимо богатых жизненных сил. Приблизившись к ней, я вышел из экипажа и прошел её туда и назад всю пешком, чтобы не осквернить её механическим бегом колес.

Итак, подводя итоги, мы констатируем в культе Бранхидов многознаменательные семитические черты. Может быть, это единственный след в истории первоначальной общности позднее разделившихся рас, стершейся почти до неразличимости в анналах греческой истории. Несомненно, некогда Гипербореи шли в одной толпе все без различия, и только впоследствии, в многовековом процессе различнейших эволюций и на различных географических театрах мира произошла та дифференцировка, которая является проклятием современного человечества. Как и во многие другие места, в Элладу попали семитические струи, которые втаптывались в восприимчивую и плодородную пеласгическую почву и оттуда, на протяжении многих столетий, выступали в окраске совсем чуждых семитизму верований. Все с Востока. Гимны Каллимана: Аполлону, Делосу, на омовение Паллады полны ретроспективных доказательств в этом отношении: «Аполлон не всякому является, – читаем мы у поэта, – но токмо благому». Это звучит по-иудейски. Вперед выдвигается моральный мотив, а не эстетический. «Кто узрит его, велик тот». «Кто же не видит, мал». «Да узрим тебя, о боже, и не будем малы никогда»! Точно читаешь псалмы Давида. Как указывал уже в своё время Скалигер, некоторые уподобления и метафоры у Каллимаха несомненно гебраистического происхождения. По его описанию, посетители Делоса обходят жертвенник с завязанными назад руками, ударяемые бичом. Это выразительно подчеркивает происхождение культа с Востока. Основа жертвенника из рогов, само сооружение его – из рогов, окружающие его стены тоже из рогов. Это всё насквозь семитично – и по духу, и по форме. Рога своим трубным звуком изгоняют нечистую силу. Они призывают на богослужение и войну. Вот что значит рога в построении делоского жертвенника. Только впоследствии, в измельчающей работе греческой стилизации, божественно воинственные трубы превратились в чаши для вина!

В гимне Аполлону мы читаем: «Феб вечно прекрасен и вечно млад. Никогда нежных ланит его юношеский пух не покрывает. Власы его изливают на землю елей благовонный. Блажен град, в коем капли сии падут на землю. Всё там пребудет не Т[редимо] (?). Он всегда радуется о градах созидаемых». Конечно мы встречаемся тут с образами, гармонирующими с священным велеречием псалмов. «Это хороший елей, стекающий с бороды на край одежды Аароновой». Благовонный елей в псалме и гимне один и тот же. «Если Господь не создает дома, напрасно трудятся над ним строители. Если Господь не сторожит города, напрасно бодрствует страж». Опять-таки благочестивое песнопение тут и там настроено в одном и том же аккорде. Арфа Давида и арфа Аполлона тождественны между собою.

Наконец, бичевание плетью по спине молящихся на Делосе тоже имеет явно семитический характер и происхождение. Это еврейский алхет в День Нового Года и День Очищения. Перед вечерней молитвой шамес бичует спину богомольцев плетью или ремнем.