И еще один момент: спускаясь с горной вершины, Гёте становится свидетелем незабываемой игры красок. В пещерах и шахтах Гарца Гёте уже открыл в себе геолога и минеролога, теперь же свет и тени пробуждают в нем интерес к необычным особенностям цвета. В своем «Учении о цвете» 1810 года он вспоминает об этом как о событии, положившем начало его научным изысканиям в этой области: «Во время зимнего путешествия по Гарцу я как-то под вечер спускался с Броккена. Широкие пространства вверху и внизу были заснежены <…>. Если днем, при желтоватом оттенке снега, уже были заметны слабофиолетовые тени, то теперь, когда от освещенных частей отражался усилившийся желтый цвет, тени нужно было признать ярко-синими. Когда же солнце наконец приблизилось к своему закату и луч его, весьма ослабленный сгустившимися испарениями, озарил весь окружающий меня мир великолепнейшим пурпуром, тогда цвет теней превратился в зеленый, который по яркости можно было сравнить с цветом морской волны, по красоте – со смарагдовой зеленью. Явление становилось все ярче, казалось, что находишься в сказочном мире»[690].
Итак, для этого зимнего путешествия на Гарц у Гёте было три веские причины: усвоение практических знаний по горному делу для работы в Горнорудной комиссии, избавление от чувства вины в долгом пути сквозь ветер и непогоду и гадание по Броккену: править! Удивительная игра света и тени под вечер стала еще одним подарком будущему теоретику цвета. Все это вместе легло в основу удивительной поэтической мистификации.
Глава четырнадцатая
Что есть человек, что Ты помнишь о нем»[691], – эту патетическую фразу Гёте записывает в своем дневнике в день восхождения на Броккен. Переживание возвышенного. После сильных поэтических чувств, нахлынувших на него в Гарце, по возвращении в Веймар Гёте решает обратиться к менее глубоким переживаниям. За несколько недель он пишет изначально задуманную как комическая опера, а затем переименованную в «драматический каприз» комедию-фарс под названием «Триумф чувствительности». 30 января состоялась премьера спектакля в постановке любительского театра; в главной роли (королева Мандандана) – Корона Шрётер, в роли короля Андрасона – сам Гёте.
На вершине Броккена Гёте ищет знаков судьбы, в пьесе он лишь насмехается над распространенным при дворе увлечением всевозможными оракулами. Королю Андрасону приходится бороться за свою жену с соперником – заезжим принцем. Андрасон обращается к оракулу с вопросом, как ему быть и что делать, однако смысл изречения оракула остается для него загадкой. Вместо того чтобы ломать голову над этим таинственным посланием, он подговаривает одну из фрейлин заманить принца в свои сети, чтобы тем самым отвлечь его от королевы.
Принц – карикатурное воплощение чувствительности. Он любит природу, но не любит комаров и муравьев, поэтому обзаводится искусственной природой – со всеми удобствами, «какие только могут создать стальные пружины и рессоры»[692]. Эта природа неизменно сопровождает его в путешествиях, в кои он отправляется с огромными ящиками, коробками и переносной беседкой. В мгновение ока в любом месте появляется желаемый уголок природы, наскоро слепленный из дерновых скамеек, цветов и кустарников. Из музыкальной шкатулки доносится пение птиц, а специальные кадильницы распространяют ароматы весны. Только содержимое беседки для всех оставалось тайной. Воспользовавшись отсутствием принца (он тоже ищет совета у оракула), придворные дамы проникают в беседку и находят там копию королевы – куклу, набитую соломой и сентиментальной литературой, начиная с «Новой Элоизы» Руссо и заканчивая «Страданиями юного Вертера». Так обнаруживается, что чувства принца вторичны и к тому же адресованы кукле. У него все ненастоящее – и природа, и «чувствительность»[693]. В конце концов все начинают смотреть на него как на шута, ему презентуют настоящую Мандандану и изображающую ее куклу, но он настолько погряз в искусственной жизни, что не в силах отличить одну от другой.