Читаем Гёте. Жизнь как произведение искусства полностью

Лишь бы не стать холуем и не искать милостей у сильных мира сего – этому правило он твердо намерен следовать до конца жизни. В Берлине Гёте держится замкнуто, гордо и неприступно. Чем дальше, тем труднее ему поддерживать этот образ, поскольку он замечает, что «с каждым днем цветок доверия, открытости, самоотверженной любви»[705] увядает все больше. Он чувствует внутреннее оцепенение и принимает его за неизбежное свойство возложенной на него дипломатической миссии. В этой области ему приходится прилагать немало усилий, чтобы не ударить лицом в грязь, например, во время торжественного обеда у принца Генриха (король к тому времени уже уехал в Богемию, где должны были начаться военные действия). Герцогу и Гёте нужно было выяснить, что замышляет Пруссия, и при этом постараться не выдать собственных намерений, которые до конца не были ясны и им самим. Поэтому на официальных встречах Гёте упорно хранил молчание, которое опытные гибкие дипломаты находили совершенно неуместным.

Что касается берлинских писателей и ученых, они тоже затаили на Гёте обиду, поскольку он не проявил к ним никакого интереса. Николаи, Рамлер, Цёлльнер, Эрман, Гедике – все они ждали от него хотя бы визита вежливости. Гёте посетил лишь Мозеса Мендельсона, но так сильно опоздал, что тот отказался его принять. В этих кругах он тоже произвел неблагоприятное впечатление: берлинцы сочли его «гордецом»[706].

В конце своего пребывания в Берлине Гёте отмечает в себе странные изменения, в отношении которых пока не совсем ясно, сожалеет он о них или же оценивает как приобретение жизненной мудрости: «Прежде моя душа была подобна городу, обнесенному невысокой городской стеной, за которой возвышалась на горе цитадель. Крепость я охранял, а город и в мирное, и в военное время оставался без защиты; теперь же я начинаю укреплять и его, поначалу только от нападений легких войск»[707]. С одной задачей во время этого первого и единственного посещения Берлина он, безусловно, справился блестяще, надолго отпугнув от себя «легкие войска» литераторов.

Активное участие в политических делах заставило Гёте в корне изменить свое отношение к себе и к своему окружению. То, что он рано или поздно столкнется с необходимостью подобных изменений, стало ему понятно уже поздней осенью 1777 года, незадолго до путешествия на Гарц: еще до адресованного самому себе воззвания «Править!!» он пишет, что «обречен на отчуждение»[708]. Тем важнее для него становится сохранение доверительных отношений с герцогом. На него он может положиться, с ним он чувствует себя уверенно, в остальном же дипломатия и большая политика для него – это минное поле, где ему не хватает опыта и знаний и где он не чувствует возможности влиять на происходящее; здесь он не может рассчитывать на интуицию и спонтанные решения, а вынужден проявлять осторожность и недоверие к окружающим. Остается только удивляться, как виртуозно он, несмотря ни на что, справился с возложенной на него задачей.

Летом 1778 года борьба за баварское наследство достигла своего апогея. Пруссия объявила Австрии войну и ввела войска в Богемию, после чего произошло то, чего все так боялись: прусский король потребовал от герцога предоставить в его распоряжение ополченцев, что означало необходимость либо самому посылать солдат на службу в составе прусской армии, либо пустить в Веймарское герцогство прусских рекрутеров, предоставив им полную свободу действий. Перед герцогом стояла непростая дилемма. Добровольно отправляя солдат в Пруссию, герцогство теряло нейтралитет и оказывалось втянутым в войну против Австрии. Отказываясь выполнить требования Пруссии, Веймар рисковал своей территориальной целостностью и государственной независимостью. В этой напряженной ситуации в начале 1779 года герцог поручил Гёте управление Военной комиссией, а вскоре и Дорожно-строительной комиссией, деятельность которой тоже имела не только гражданское, но и военное значение.

9 февраля 1779 года Гёте в качестве члена Тайного консилиума пишет для герцога подробную записку, в которой излагает свою позицию по этому вопросу. Он кратко описывает варианты действий с возможными отклонениями и последствиями, которые, впрочем, было сложно предугадать заранее. Если пустить в герцогство прусских вербовщиков, те по истечении недолгого льготного периода и в случае несогласия призывников в конце концов будут вынуждены применить силу. Но самое главная проблема заключалась в том, что они «обоснуются и повсюду укоренятся»[709], и тогда избавиться от них уже будет невозможно. Для маленького герцогства это была реальная угроза его независимости.

Перейти на страницу:

Все книги серии Интеллектуальная биография

Макс Вебер: жизнь на рубеже эпох
Макс Вебер: жизнь на рубеже эпох

В тринадцать лет Макс Вебер штудирует труды Макиавелли и Лютера, в двадцать девять — уже профессор. В какие-то моменты он проявляет себя как рьяный националист, но в то же время с интересом знакомится с «американским образом жизни». Макс Вебер (1864-1920) — это не только один из самых влиятельных мыслителей модерна, но и невероятно яркая, противоречивая фигура духовной жизни Германии конца XIX — начала XX веков. Он страдает типичной для своей эпохи «нервной болезнью», работает как одержимый, но ни одну книгу не дописывает до конца. Даже его главный труд «Хозяйство и общество» выходит уже после смерти автора. Значение Вебера как социолога и экономиста, историка и юриста общепризнанно, его работы оказали огромное влияние на целые поколения ученых и политиков во всем мире — но что повлияло на его личность? Что двигало им самим? До сих пор Макс Вебер как человек для большинства его читателей оставался загадкой. Юрген Каубе, один из самых известных научных журналистов Германии, в своей увлекательной биографии Вебера, написанной к 150-летнему юбилею со дня его рождения, пытается понять и осмыслить эту жизнь на грани изнеможения — и одновременно создает завораживающий портрет первой, решающей фазы эпохи модерна.Юрген Каубе (р. 1962) изучал социологию в Билефельдском университете (Германия), в 1999 г. вошел в состав редакции газеты Frankfurter Allgemeinen Zeitung, возглавив в 2008 г. отдел гуманитарных наук, а в 2012 г. заняв пост заместителя заведующего отделом науки и культуры. В том же 2012 г. был признан журналистом года в номинации «Наука» по версии журнала Medium Magazin. В январе 2015 г. стал соредактором Frankfurter Allgemeinen Zeitung и получил престижную премию Людвига Берне.

Юрген Каубе

Биографии и Мемуары / Обществознание, социология / Прочая научная литература / Образование и наука / Документальное
Жиль Делёз и Феликс Гваттари. Перекрестная биография
Жиль Делёз и Феликс Гваттари. Перекрестная биография

Жиль Делёз был философом. Феликс Гваттари – психоаналитиком. Жизнь и совместное творчество этих важнейших фигур французской интеллектуальной жизни второй половины XX века – яркий пример политического и интеллектуального расцвета в период мая 1968 года. Делёз (1925–1995) преподавал философию в экспериментальном университете Венсена и, опираясь на глубокое осмысление истории философии, взялся за уникальную работу по созданию концептов. Феликс Гваттари (1930–1992) был профессиональным психоаналитиком и одним из первых учеников Лакана. Участник многочисленных левых движений, он вел практику в психиатрической клинике Ла Борд и создал в 1966 году самоуправляемый научно-исследовательский коллектив – Центр институциональных исследований и образования. Их знакомство друг с другом в 1969 году положит начало большой дружбе и беспрецедентным интеллектуальным приключениям. Начиная с «Анти-Эдипа» и заканчивая «Тысячей плато» и «Что такое философия?», они напишут вдвоем произведения, не имеющие аналогов по своей концептуальной изобретательности и многообразию отсылок, направленные на борьбу с психоанализом и капитализмом.В этой двойной биографии Франсуа Досс, опираясь на работу с неизданными архивными материалами и длительные беседы с многочисленными свидетелями, выявляет логику работы, соединяющей теорию и эксперимент, создание концептов, критическую мысль и общественную практику. Досс исследует секреты уникального совместного творчества, образующего отдельную страницу нашей интеллектуальной истории, до сих пор не утратившую актуальности.В формате PDF A4 сохранен издательский макет.

Франсуа Досс

Биографии и Мемуары
Кант. Биография
Кант. Биография

Это первая за более чем полстолетия полная биография Иммануила Канта, одного из гигантов западного философского пантеона, оказавшего наиболее мощное и всеобъемлющее влияние на современную философию.Хорошо известно, что Кант провел всю жизнь в изолированной части Пруссии, ведя жизнь типичного университетского профессора. Это породило мнение, что Кант был чистым мыслителем, не имевшим собственной жизни, по крайней мере такой, которую стоило бы рассматривать всерьез. Манфред Кюн развеивает этот миф раз и навсегда.Жизнь Канта (1724–1804) охватывает почти весь XVIII век, и период его зрелости совпадает с некоторыми из самых значительных изменений в западном мире, многие из которых до сих пор отражаются на нашей жизни. Это было время, когда зародилось современное мировоззрение, и из этой биографии видно, что философия Канта была выражением этой новой концепции современности и откликом на нее. Его интеллектуальная жизнь отражает наиболее значительные явления того периода в области мысли, науки и политики, от литературного движения «Буря и натиск» до таких отдаленных событий, как Французская и Американская революции.С учетом новейших исследований профессор Кюн позволяет читателю (независимо от того, интересуется ли тот философией, историей, политикой, немецкой культурой или религией) проследовать по тому же пути, по которому прошел сам Кант: от ученого, сосредоточенного на метафизических основаниях ньютоновской науки, до великого мыслителя, выступающего в защиту морали просвещенного гражданина мира.В формате PDF A4 сохранен издательский макет.

Манфред Кюн

Публицистика

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии