Гимны забытых созданий

— Да, меня назвали так, предрекая великую судьбу. Это значит «Подобен охотнику пустыни», — мужчина налил себе в чашку травяной сироп. — Ты никогда не слышал про Раву? Ты помнишь свой мир?

— Неа, Рава для меня — новость. А мой мир я помню, конечно. Такое забудешь, но теперь мне кажется, что я тут всю жизнь в каком-то городе жил.

— Ну, не удивительно. Некоторые так и живут в двух Мирах, те, кому не место там. Очень грустные, несчастные люди. Все время ищут способ сбежать. Есть у меня такие знакомые, жили там, где ты, а потом приходили сюда, так что я знаю, про что ты говоришь. Твой мир — насмешка над этим. Бледная скучная копия. Хорошо, что ты смог пройти между ними, а совсем бы плохо пришлось. Но ты, кажется, хочешь видеть во мне замену старика Джо! — Равах неожиданно расхохотался. — Хитрый мальчик, все ищет ответы. Но ты бы лучше не болтал об этом так яро. Я все понимаю, но не все примут и далеко не все оценят.

— Хорошо, — осознание чужой правоты стукнуло по голове. Этот мужчина явно обладал даром убеждения.

— Молодец! — житель пустыни продемонстрировал белые зубы, сильно контрастирующие с его темной кожей.

— Можно теперь узнать о Раве? И о вас? Вы кочевники? Или вы караван? Рава охотится за вами или вы за ним? Как вы находите колодцы? И что это вы сейчас пьете? Что за мазь, кстати? От нее уже лучше, просто чудо, а не мазь.

Равах снова расхохотался, чуть не приложившись горбатым носом об столешницу.

— Ну, ты и любопытный! Раз так, слушай. Я люблю рассказывать истории, на твое счастье.

Юпитер подвинул к себе очередной кувшин с водой, но мужчина опередил его, протянув травяной сироп. Ладно, сироп так сироп. Юпитер отхлебнул немного: будто жидкая и острая мята с привкусом ананаса. Надо запомнить.

Вахазе прыгнул к юноше на колени и ударил лапкой, требуя, чтобы его, драгоценного и любимого, погладили. Что ж, он это заслужил.

— Мы кочевники, обычно идем по тропе между городом Арахна и городом Ранова, что у моря, — начал свой рассказ Равах. — Переход между ними занимает три недели, и идем мы тремя семьями. Обычно берем с собой путников, которым страшно совершить это путешествие в одиночку. Или подбираем тех, кто все-таки решился. Перевозим и торгуем всем подряд. Переходы опасны: здесь немало разбойников, так что каждый мужчина и каждая женщина умеют сражаться. Но мы обычно ходим на разведку и стараемся обойти этих кровожадных ублюдков.

— Ходите на разведку? — Юпитер был не таким хорошим слушателем, как Равах и имел-таки гнусную привычку перебивать.

— А что в этом удивительного?

— Нет, просто вы все в такой яркой одежде, а там такая, ну… не холмистая местность.

— Это потому, что ты не дослушал! Мы идем караваном, потому что мы — Народ Барханов.

Он сделал драматичную паузу, но никакой реакции не последовало. Равах тяжело вздохнул.

— Ты не знаешь про Народ Барханов, верно?

Юпитер замотал головой. Так энергично, что тут же пожалел об этом — болезнь давала о себе знать.

— Что ж. Это легче показать, чем рассказать. Но лучше я это сделаю ночью, ты все еще нездоров — тебе нельзя на солнце.

Юпитер скорчил недовольную гримасу. Ему было страшно интересно, что умеет это народ, но он в гостях, а с хозяином лучше не спорить.

Вообще выходит, что лучше не спорить ни с кем на чужой территории, вот и простейшее правило гостей.

— А Вы их вожак?

— Можно сказать и так. Да.

— А эта женщина с кувшином?

— Она не вожак, она моя жена! — этот дядька очень любил смеяться. — И те детишки тоже мои. Жену зовут Наулика, а детей — Томах и Аравида. Они уже совали сюда свой любопытный нос, пока ты спал, кстати. Очень уж дружелюбные и любопытные, почти как ты.

Хорошая характеристика, надо запомнить.

А тут так тепло и уютно, что хочется быть таким. И улыбнуться хочется.

Что он и сделал, в который раз.

— Это здорово. А что там с Равой?

— А Рава, мальчик, — редкостная тварь. Он живет в воде и впитывает ее, словно губка. И тех путников, которые хотят напиться, он утягивает на дно. Он прорывает норы в песке и перетаскивает воду из одного дома в другой, так что лужи всегда заполнены. У него огромные когти, острые зубы и широченный рот. Он может долго прыгать по пескам и пить самого себя. Очень любит мясо, но охотится только днем, ночью спит. Его можно проткнуть чем-нибудь острым или отпугнуть огнем. Но он хитер, поэтому если встретился с Равой один на один — ну, молись, чтобы он был сонным.

— Ого. Вот с этим мне и повезло.

Стены шатра зашуршали, и внутрь проскользнула Наулика. Эта чудесная женщина прижимала к груди гору тряпья.

— Вот! — она вывалила добычу на узорчатый ковер. — Это то барахло, что не скупили с прошлого раза. Или с покойников, которое все равно ничего не стоит. Так хотя бы не сожжешь себя опять. Тебе в Арахну, мальчик? Впрочем, все равно пойдешь в Арахну, мы-то туда. Так, намажься этим и выходи с ночью. Не надевай рап, у тебя еще спина не зажила. Ох, сколько на тебе шрамов! И откуда такие только берутся?