Гимны забытых созданий

Жажда Юпитера больше не мучила. Это хорошо. А вот то, что он весь мокрый посередине нигде, и что его пытался сожрать какой-то пустынный хам — вот это плохо. Одежда прилипала к телу, песок забился в ботинки, а темнота снова пугала. Юноша прижался к скале, выждал еще с минуту и, обнаружив, что погони нет, пошел дальше.

Светало.

Вершины гор окрасились оранжевым. Впереди замаячил просвет — скалистый коридор наконец закончился.

Юпитер вышел из прохода и сощурился от яркого солнечного света. Ну, конечно, впереди песок. Острые спины барханов и бесконечно желтая земля. Юноша сел и прижался спиной к теплому камню. Он шел всю ночь, одежда все еще была влажной, а усталость и голод напоминали о себе с регулярной частотой. Если он пойдет дальше — кто знает, когда он обнаружит следующую тень? И воду. При других обстоятельствах он, может быть, и постарался бы пойти на переговоры с этим чудовищем в луже. Но зубы (губы?) этой твари оставили на его руке темно-бордовый след, так что настрой у нее был явно не дружелюбный.

Сзади что-то прошуршало.

Юпитер вскочил и обернулся. Всего лишь ящерица. Сидит на камне и хлопает своими желтыми, бессмысленными глазищами.

Юпитер плавно наклонился, не сводя взгляда с рептилии, и поднял с земли булыжник.

— Так, — в горле противно защипало от его попытки поговорить, но он продолжил. — Скажи мне сразу, если ты умная, говорящая и вообще соображаешь. Потому что я собираюсь тебя убить и съесть, а если ты окажешься потом спасителем — мне будет стыдно.

Ящерица тирады не оценила. Один раз моргнула, затем облизнулась.

Все.

Ну ладно. Значит, Юпитер примерит амплуа охотника.

Он как следует замахнулся и швырнул камнем в животное. Как и следовало ожидать, снаряд пролетел мимо, а жертва, махнув на прощание голубым хвостом, скрылась в трещине горы.

Юноша застонал и пнул ногой гору.

Ну, да.

Навыки выживания на нуле.

Делать нечего, надо снова идти в пустыню. Может, переждать жару в расселине? Хотя вдруг эта тварь с рассветом выходит на охоту, лучше не надо.

Он обреченно поплелся дальше, в раскаленные пески.

Теперь он шел по хребту бархана. Закончилась каменная земля, да и гор почти не было видно. Голову напело, и теперь она раскалывалась напополам. Юпитер взвесил, что важнее — его голова или кожа. Голова победила, так что юноша стянул с себя футболку и сделал из нее что-то вроде тюрбана.

Споткнувшись, скатился с песчаного холма. Песок не только обжег кожу, но и забился в рот и глаза. Юноша прокашлялся, кое-как отряхнулся и пошел дальше. Теперь его тошнило, а перед глазами стояла мутная пелена. Каждый новый шаг давался с трудом.

Белое солнце стояло в зените. Юпитер попытался взглянуть на эту сияющую сволочь, но провалился. Хотя он был почти уверен, что небесное светило было не одиноко: там их, по меньшей мере, было трое.

Еще через миллион барханов спустя он перестал понимать, какого черта он куда-то идет. Хотелось только одного: лечь на песок и умереть. Он и попытался это сделать, но обжегся. Так что пришлось сесть и подставить спину солнцу.

Юноша положил голову на руки и замер. Только пять минут, и он пойдет дальше. Честное слово.

А в чем смысл? Он скоро имя свое забудет. Как и то, зачем шел.

Так что можно и сидя умереть, люди в этом особенно талантливы.

Юпитер взглянул на горизонт. Ну да, белая полоса. Он в другом мире, а умрет в пустыне. Эспер бы не оценил.

Хорошо, он пойдет дальше, только ради того, чтобы рассказать брату об этом.

Юноша улыбнулся. Он успел пережить классику: вера-в-себя-отчаяние-и-снова-вера за каких-то десять минут. Какой он все-таки поверхностный.

И снова дальше. Ноги ныли, как у несчастной русалочки. Хотя бы не иголки.

Вдруг из груды песка выскочил кот. Лысый изящный, с большими ушами и мордой, словно у пришельца.

Юпитер оторопел.

Он предал Толстика, ведь этот кот был прекрасен своей инопланетностью целиком и полностью.

Юноша сел на корточки, облизнул пересохшие губы и ласково поманил кота к себе.

— Иди ко мне. Я тебя не буду есть, ты же не ящерица. Ты котик, красивый котик… Ты откуда?

Кот одарил его взглядом заботливой бабушки, чей внук слишком долго пропадал где-то за гаражами. Сипло мяукнув, он взмахнул хвостом и пошел прочь. Юпитер вздохнул: опять он следует за кем-то, и побрел за сфинксом. Кот бежал легкой трусцой.

Казалось, жара не доставляла ему ни малейшего дискомфорта. Периодически он оборачивался, проверяя, идет ли за ним несостоявшийся бедуин. Бедуин шел. Ему больше ничего не оставалось.

Юпитер перестал задыхаться: повеял свежий ветерок. Впереди была равнина, а на равнине — пестрый лагерь.

А там люди.

Живые.

Юноша чуть не закричал от радости и облегчения. Он выбрался. Это дорогого стоило, но он выбрался из этих чертовых песков. Последний рывок. Тем более, что котик его торопит и недовольно мурчит. Дескать: «пошевеливайся, а не стой как завороженный идиот!» Юпитер извинился перед котом, и они вместе подошли к шатрам.