Гильдия темных ткачей

Королева пожала плечами. Она казалась умиротворенной, словно вокруг не бушевала магия, способная снести и заново воздвигнуть весь мир Райхи… Нет, не вокруг — она сама была этой магией.

— Я не обманывала, Рональд. Ты обманывал себя сам.

— Все эти годы я искал средство вернуть тебя, а ты — смеялась надо мной! Молчала об Источнике! Притворялась. Зачем ты умерла, когда в твоих руках такое?!

— А ты по-прежнему не умеешь слышать и видеть ничего, что не укладывается в твое «хочу», Рональд. — Королева покачала головой. — Столько прекрасных слов о любви, помнишь? Тот, последний, вечер. Я почти поверила тебе, почти рассказала…

Воспоминание о сияющей, доверчивой улыбке Зефриды хлестнуло наотмашь разочарованием: как близко он был к цели! Если бы…

— Слава Светлой, только почти! — добавила королева.

— Видят боги, я люблю тебя, Зефрида. Ты не веришь, никогда не верила. Все потому, что мне выпало родиться темным!

— Ты все еще темный, Рональд, — оборвала обвинения королева. — Потому что не любишь никого, кроме себя. И никогда не любил.

От несправедливости её слов хотелось выть и крушить все вокруг. Она, единственная, кому он верил, единственная, кому хотел подарить бессмертие — предала! Утаила ключ к могуществу и свободе, сбежала в смерть, лишь бы не позволить жить ему.

Он смотрел на королеву, она — на него. Иллюзия рушилась, оставляя после себя лишь нагую, неприглядную правду: никакого предназначения нет, как нет любви и доверия. Ложь, ничего кроме лжи.

— Ты обрела эту силу лишь после смерти, — задумчиво проговорил Рональд. — Ну конечно. Ты боялась, что отдав мне Источник, будешь не нужна?

Королева снова покачала головой, но Рональд спешил довести мысль до конца.

— Но теперь-то ты видишь, что ошибалась? Я бы женился на тебе, ты бы родила наследника шерре Бастерхази. А Валанту мы бы оставили твоему сыну, зачем нам провинция. Еще не поздно, Зефрида! Вернись ко мне! Хочешь, я принесу клятву верности, и Источник будет тому порукой? Я готов ждать, пока нынешний король доживет отпущенный богами срок, и ты станешь свободной.

Рональд торопился и сбивался, с трудом подбирал слова. Но слова казались неправильными — королева лишь качала головой, не понимая…

— Как можно отказываться от жизни? Или есть кто-то более достойный тебя?

— Оставь, Рональд. Твое красноречие бесполезно. Ты даже не понимаешь, в чем твоя ошибка, и не поймешь.

— Все еще боишься за людей, Фрида? Сама же видишь, мне вовсе нет до них дела.

— Вижу, Рональд. Для тебя люди, что мыши. Ты в погоне за сказкой разрушишь все вокруг и не заметишь. Зачем тебе свобода, что будешь с ней делать?

— Зачем что-то делать со свободой? Она стоит того, чтобы просто быть. Тебе не понять, Фрида, ты выбираешь между жизнью и юбкой Райны. А я… разве я выбирал Хисса? Меня никто не спросил, хочу ли я в Ургаш!

— Это не мой Источник, Рональд. Это дар моей дочери, — тоном воспитательницы малышей несла чушь Зефрида. — По-твоему, чушь! — солнечные глаза разгорелись еще ярче, обжигая и вызывая отчаянное желание спрятаться. — Тебе все равно, что будет с ней, если кто-то заберет Источник! И ты думаешь, мне легенды дороже детей?

На миг повисла пауза — Рональд успел проклясть нечаянные мысли и спешку: боги, как он мог так подставиться? Но… новая мысль показалась очень удачной.

— Ничего с ней не будет, Зефрида. Этой силы хватит на всех. А Шуалейду я буду учить, ты же знаешь, я могу её научить очень многому…

— Учить? — зло рассмеялась Зефрида. — Мне хорошо знаком твой ученик, Рональд. Иногда мы весьма мило болтаем с Эйты о том, о сем.

— Это совсем другое!

— Уходи, — отрезала королева. — И помни: если ты принудишь Шуалейду или посмеешь тронуть Кейрана, Источника тебе не видать. Я сумею запечатать башню еще лет на триста, пока ты не провалишься в Ургаш. А Шу будет лучше остаться обыкновенной ведьмой, чем стать зеро и твоей куклой. Убирайся!

Боль в глазах стала непереносимой, обожженная кожа рук и лица начала слезать клочьями — но Рональда не остановило бы и это. Он готов был обещать все, что угодно. Готов требовать и угрожать, готов пресмыкаться и клясться в вечной любви и верности… если бы Зефрида слушала. Но разноцветное торнадо закружило его, вышвырнуло из комнаты прочь и захлопнуло двери.

— Хисс тебя забери, любимая! — восхищенно, с искренней ненавистью пробормотал Рональд. — Мы еще посмотрим, кто получит Источник.

Черные, потрескавшиеся губы его сочились кровью, но он улыбался: пусть Зефрида предала, пусть она изо всех сил мешает — но такой великолепный шанс он не упустит. Девчонка вместе с приданым будет его, а Катрены, Равновесие, любовь и прочая ерунда могут катиться в Ургаш, он обойдется своими силами.

Шуалейда шера Суардис

Перед глазами плыли разноцветные облака — щекотали и щипались, словно стайка рыбок, булькали и прыгали.

— Шу, очнись!

Одновременно с голосом Баль в сон ворвался черный злой ветер, смел золотых рыбок. Он рвал и терзал, сдирал плоть лиловыми огненными языками. Шу отталкивала его, металась в поисках выхода, но жадное пламя окружало… Где-то далеко, под голодными ртами туч раздался отчаянный крик: «Эрке!»