Гильдия темных ткачей

Ласковые, теплые руки обнимают её и укачивают, прижимая к теплому и родному. Страх спрятался, рассыпалась пылью ненависть. Вокруг тихо, пусто. Только она, брат и…

— Мама? Ты здесь, мама?

— Здесь. Просыпайся, Шу, пора, — отозвалось дыханием ветра.

— Проснись! Да что с тобой, Шу?! — иной, но не менее знакомый и родной голос волновался и требовал. — Ты пьяна?

— Баль? Что?.. — Шу с трудом разлепила глаза. Вокруг клубились и искрили сине-бело-лиловые потоки тумана, искажали пространство до неузнаваемости, звали взлететь в облака, бурей пронестись над землей, пролиться дождем. Знакомая лиственная зелень эльфийки едва мерцала в буйстве дикой магии.

— Идем. — Подруга потянула Шу за руки, заставила подняться с пола. — Ну и переполох ты подняла. Слава Светлой, Зак нас разбудил.

— Скорее, Шу, — позвал Эрке. — Да проснись же!

Шу улыбнулась и попыталась сказать, что здесь нет никакой опасности, что не надо уходить — разве сами не видят, как тут чудесно? Но из горла снова вырвалось невнятное карканье.

— Ширхаб, — кратко и емко ответил Эрке на невысказанные мысли, подхватил её на руки и побежал вниз по ступенькам.

Сквозь туман Шу едва понимала, что не надо сопротивляться: друзья хотят как лучше, просто не понимают, что вся эта магия — её! А так хотелось снова слиться с ветром, полететь наперегонки с орлами, подняться высоко-высоко, чтобы стало видно всю империю…

— …не открывается! — сердито, отчаянно вскрикнула Баль.

— Шу, выпусти нас, скорее, милая! — прямо в ухо потребовал Эрке.

«Играть, играть! — радовалась маленькая девочка верхом на деревянной лошадке. — Вместе играть!»

— Пожалуйста, Шу, открой двери!

«Не хочу, мое! — топнула ножкой кроха. — Играть!»

«Потом поиграешь, малышка, — голос мамы согрел и успокоил её. — А сейчас проснись!»

Неохотно вынырнув из сладкого сна, Шу взглянула на бледную, растрепанную Баль, дергающую неподвижную створку.

«Откройся», — велела Шу.

Дверь с недовольным скрипом приоткрылась.

— Позови Берри, Баль, — послышался сквозь плеск волн удаляющийся голос Эрке. А в следующий миг Шу провалилась сквозь облака прямо в море снов.

Рональд шер Бастерхази

Возмущение эфира — столь сильное, что помехи не позволяли локализовать источник — застало Рональда в магистрате. Ему, придворному магу, пришлось лично идти туда, чтобы расспросить младшего Ламбрука! А все потому, что Дукрист срочно устроил того третьим помощником бургомистра и оделил конвентской бляхой, лишь бы Рональд не смог покопаться в его воспоминаниях. Теперь любое магическое воздействие фиксировалось через бляху. И, конечно же, именно Ламбрука бургомистр оставил отвечать за себя в праздничный день.

— …вряд ли у родственников вдовы сохранилось что-то еще. Они считают, что все, что связано с Андерасом, несет проклятие…

Ламбрук удивленно замолк, но Рональд больше не обращал на него внимания: поиски ниточек к последнему Глазу Ургаша мгновенно потеряли важность, стоило магистру понять, что происходит у него под носом.

— Кхе корр! Вот почему… проклятье!

Графский сын отшатнулся, а Рональд поспешил взять себя в руки: еще не хватало сейчас привлечь излишнее внимание Конвента.

— Благодарю, сишер Ламбрук, — спрятав рвущиеся наружу потоки, Рональд поднялся. — Вы сделали все возможное, Конвент не забудет вашей помощи.

Не слушая Ламбрука, он развернулся и быстрым шагом направился прочь. Он бы бежал, летел бы, сметая людей и стены… если бы не напичканный следящими заклинаниями магистрат и не богами проклятая необходимость строить из себя невинную законопослушную овечку.

У самых ворот Риль Суардиса он понял, что опоздал. Эфирная буря утихла, превратившись в скромную стихийную воронку на месте Закатной башни, а дочь Зефриды обнаружилась чуть не в противоположном конце дворца, по соседству с королевскими покоями. Рядом с ней, едва заметные в короне сине-бело-фиолетового солнца, подмигивали зеленая и голубая точки: светлые сумели увести девчонку из башни и спрятать в самом безопасном месте, но не смогли разорвать пульсирующий канал силы между ней и башней. Но не девчонка сейчас волновала Рональда, а Зефрида и то, что она прятала целых четырнадцать лет.

* * *

Впервые эти двери раскрылись перед ним, но лишь потому, что королева не могла больше запечатать башню, не повредив собственной дочери.

— Зачем, Зефрида? — влетев в башню Заката, спросил он у разноцветного смерча, нижним концом уходящего до самой Хиссовой бездны, а верхним колыхающего голубой подол Райны.

Столб тумана качнулся, забурлил, стал прозрачным, позволяя увидеть сидящую в кресле с вышиванием юную королеву. Зефрида закончила стежок и подняла взгляд на Рональда. Он еле подавил дрожь: вместо не позабытых за десять лет серых, с синими крапинками глаз на знакомом до последней черточки лице сияли окошки в солнце — белое, ослепительное до черноты солнце. Горячее, безжалостное солнце.

— Здравствуй, Рональд. — Зефрида улыбнулась. — Зачем пришел?

— Зачем ты обманывала меня?