Читаем Гёте. Жизнь как произведение искусства полностью

Сегодня трудно сказать наверняка, к какому именно происшествию относится это замечание. Возможно, речь идет о событии, о котором многие годы спустя в своих воспоминаниях писал Фальк. По его словам, Ленц в костюме домино явился на придворный бал-маскарад. Он или не знал о закрытом характере этого бала, или не счел нужным обращать на это внимание. Как бы то ни было, его появление вызвало настоящий скандал. Дамы в испуге отпрядывали от него, когда он пытался пригласить их на танец, кавалеры стояли или сидели поодаль, словно окаменев. Наконец Гёте выставил Ленца за дверь[611].

Впрочем, волна неудовольствия быстро улеглась, и Ленца снова стали привечать при дворе. «Я здесь целиком захвачен приятным водоворотом придворной жизни, который не позволяет мне собраться с мыслями»[612], – пишет он Лафатеру. Придворные, в частности, Кальб и Айнзидель, брали его с собой на конные прогулки и вовлекали в развлечения удалой компании вокруг герцога и Гёте. Госпожа фон Штейн тоже полюбила Ленца. Его называли «милым мальчиком» и так же к нему и относились – немного свысока. Бывало, во время игры в жмурки его бросали, словно тюфяк с соломой. Впрочем, нельзя сказать, чтобы Ленца не воспринимали всерьез: его охотно слушали, когда он читал свои произведения, а Анне Амалии он давал уроки древнегреческого. Герцог поддерживал его из своих личных средств, однако пообещать ему должность при дворе он не мог или не хотел. После эйфории первых недель наступает разочарование. Вначале он проводил много времени с Гёте, теперь же они постепенно отдалялись друг друга. Казалось бы, только что Ленц был в самом центре событий, теперь же он чувствовал себя всеми покинутым. Недолго думая, он решает уехать из Веймара, но не очень далеко. Он пишет Гёте: «Еду в деревню, потому что у Вас не могу ничего делать»[613].

Именно в это время Гёте был назначен советником и принят в Тайный консилиум, несмотря на сопротивление чиновников-старожилов, недовольных тем, что опытным и заслуженным бюрократам предпочли какого-то эстета. Для Гёте это было достаточным основанием, чтобы постараться дистанцироваться от сомнительного «эстетства». Ленц поселился в Берке – крошечном городке неподалеку от Веймара. Здесь он пишет повесть «Лесной брат», своеобразную вариацию на тему Вертера, запутанную любовную историю в письмах. В центре повести – чувствительный молодой человек по фамилии Герц[614]. Его соперник – самовлюбленный, но в целом весьма трезвомыслящий, почти циничный Роте – персонаж, имеющий явное сходство с Гёте. В интонации повести трудно не заметить чувства разочарования или даже ощущения предательства, которое, по-видимому, тяготило Ленца. Роте – совершеннейший «эпикуреец». «Любовь к себе» вытеснила в его душе почти все прочие добродетели. В погоне за собственной выгодой он готов приспосабливаться, но при этом всегда сохраняет чувство собственного достоинства. Он ничему не отдается всей душой и не выдает своих истинных намерений, а с окружающими людьми играет, словно с марионетками. Герц теряет почву под ногами: с болью в сердце он осознает, что не способен поставить себя в обществе. Он подумывает о том, чтобы уехать в Америку и поступить на военную службу. Он то опускает руки, то вновь пытается бороться за себя. Не в силах преодолеть обиду и жажду мести, он пишет в последнем своем письме: «Роте – предатель <…>, ему не уйти от меня»[615].

Повесть так и осталась неоконченной. Передал ли Ленц ее Гёте, или же ее нашли среди оставленных им бумаг после его отъезда из Веймара, и Гёте сам взял ее себе, нам уже не узнать; но, как бы то ни было, эта и прочие рукописи находились у Гёте, когда более двадцати лет спустя Шиллер спросил о ней, намереваясь напечатать какое-нибудь произведение уже забытого всеми Ленца в «Орах». В 1797 году Гёте передал ему все сохранившиеся рукописи Ленца. Ознакомившись с ними, Шиллер написал: «В бумагах Ленца, насколько я успел до сих пор просмотреть их, много совершеннейшего вздора, однако напоминание о таком способе восприятия в наше время может, очевидно, вызвать определенный интерес, тем более что смерть и несчастная жизнь автора вытравили любую зависть к нему, а эти фрагменты всегда будут иметь некую биографическую и патологическую ценность»[616]. Оба они решают опубликовать «Лесного брата» в журнале. Со стороны Гёте это была большая уступка: до сих пор он не только отказывался печатать что-либо из произведений Ленца, но и запрещал произносить его имя в своем присутствии. В его душе по-прежнему сохранились болезненные воспоминания о Ленце, которые он не хотел бередить. Лишь многие годы спустя в «Поэзии и правде» Гёте мог уже в спокойном тоне писать об этом друге юности.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии