Герцогиня Пять Мешков

— Сиди и ничего не трогай, — произнес муж, пока я вспоминала его жаркие поцелуи. Кто бы мог подумать, что он так сильно в меня влюбится. Даже папа маму не купал! А тут прямо… Я покраснела, опустив руки в теплую воду.

— Руки держать над водой. Чтобы я видел, — произнес Бертран, снимая с себя камзол и закатывая рукава сорочки. Он сдул прядь волос и взял в руки мыло и мочалку.

«Как вы думаете? Он там жив?», — спрашивали тихие голоса в коридоре.

— Может, я сама? — спросила я, когда мочалка с душистым мылом скользнула по моим плечам.

— Держи руки так, чтобы я видел! — сурово произнес муж.

«Слышишь, разговаривает. Значит, живой!», — выдыхали в коридоре.

Губка скользнула по груди, как вдруг его рука замерла. Я посмотрела с удивлением, держа сложенные руки над вкусно–пахнущей пеной. Губка снова ожила и стала скользить по животу. У меня невольно вспыхнул румянец, когда она коснулась моих бедер.

Я сидела в огромной купальне, закусив губу и пытаясь не вздыхать.

Глава тридцать восьмая

Мне было ужасно стыдно!

Как вдруг я почувствовала поцелуй на губах. Раздался плеск и что–то упало в купальню.

Опомнилась я в тот момент, когда меня прижали к краю бортика, а мои руки прикасались к мокрой сорочке, облепившей широкую грудь.

Мне кажется, я влюбилась…

Обычно девки возле речки стоят, полощут, трут, а тут мужик сам все делает!

Хозяйственный, ласковый, никогда не ругает! Вот такой мне и нужен! Разве можно не влюбиться в мужчину, который и моется и стирает вещи одновременно?

О лучшем я и мечтать не могла!

Я вспомнила, как в первый раз было немного больно, а теперь стало так хорошо, что прямо забываешь обо всем на свете.

Нет, мне, конечно, нравились некоторые парни, но не так как герцог, который умеет делать такие волнительные вещи.

Я чувствовала, как он стонет, прижимая меня к себе все крепче и крепче. Кто бы мог подумать, что у нас такая любовь будет? Да никто!

Уцепившись за бортик я поняла, что умираю от напряжения. Еще немного и…

Мои руки вцепились в его плечи, а я прильнула к нему всем телом. Мою шею покрывали поцелуями, а я таяла, как последний сугроб под окнами в конце июня.

Ничего, мне девки в Мэртоне кое–что рассказывали! Ну это так, по секрету. Как сделать так, чтобы мужик от счастья выл! Так и сказали! А еще говорили, что всем мужикам это нравится.

* * *

Бертран простонал, крепко обнимая стройное девичье тело. Никогда еще ни одна женщина не могла доставить ему такое блаженство. И за это он покрыл поцелуями ее задумчивый лобик.

Ему было все равно, чем она сейчас думает. Он все еще задыхался, поражаясь тому, какую власть приобретает над ним эта деревенская девушка. Герцог, задыхаясь смотрел на розовый мрамор, чувствуя, как потяжелели его мокрые крылья.

Он поднял на руки девичье тело и поднялся по скользким ступенькам.

— Руки, — строго произнес Бертран, осознав с удивлением, что никогда еще не купал женщину. Женщины вообще существа капризные. И не любят, когда мужчины вмешиваются в их украшательства.

«Опять не сдержался!», — выдохнул герцог, вытирая жену. — «Да что со мной такое? Никогда ведь такого не было!».

Внезапно красавица подняла глаза и стала почему–то опускаться на колени.

— Вставай! — нервно дернул ее вверх герцог, еще не понимая, что происходит. Но она снова опустилась.

Нет, он, конечно, был уверен, что в этом деле он хорош, как никто другой. Но поклонения он явно не ожидал. Никогда еще после ночи любви женщины не вставали перед ним на колени.

— Хочу вам приятненькое сделать, — послышался голос снизу, и тут Бертран понял, что она собралась делать.

— Т–т–так, — занервничал он, пытаясь поднять ее. — Давай ты сначала скажешь, что ты собралась делать!

— Ну, — смутилась молодая супруга, глядя на него снизу вверх. — Девки — то на деревне всякое рассказывали. Особенно, как вместе соберутся. А я слушала! Как чувствовала, что оно мне пригодится, когда замуж выйду!

До Бертрана пока еще не доходило, но он чувствовал легкий холодок. На всякий случай он поднял молодую жену. А потом подумал и взял ее руки в свои. Вроде бы и романтично, а вроде бы и безопасно!

— Там нужно сжать покрепче, — продолжала Пять Мешков. — Так, чтобы прямо ух! А то говорили, что мужик вырываться будет!

— Так, — выдохнул Бертран, вцепившись в ее плечи. Кажется, он догадался, о чем это она. Сердце его колотилось при мысли, что он был на волоске от смерти.

— Давай не будем, — ободряющим голосом произнес Бертран, глядя стеклянными круглыми глазами на полотенце. Холод возможной смерти, мысли о том, что в замке вряд ли найдется платье его размера и прочие ужасы вертелись у него в голове. А он все не мог успокоиться.

— Ну девки говорили, что это приятненько, — с надеждой убедить произнесла молодая супруга.

Герцог почему–то чувствовал, что приятненько ему не будет. Нет, конечно, приятненько в старости, сидя возле камина смотреть на чучельную доску, на которой виднелась гордость молодости. Но не в женском платье с тоскливыми глазами.