Герцог в сияющих доспехах

История стара как мир: не она первая, не она последняя. С древнейших времен женщины влюблялись в красивых негодяев и развратников – на эту тему написано множество книг и пьес. Вот и она поддалась и едва не пала. Значит, нужно просто встать на ноги. У нее есть проверенный способ справляться с жизненными неудачами.

Расправив плечи, Олимпия подошла к столу, на котором возвышалась гора книг, и принялась их сортировать: история сюда, философия туда. Ах вот и пьесы в стихах: Конгрив, Деккер, Миддлтон, Шиллер, Шеридан и, конечно же, Шекспир, тонкий знаток человеческих душ.

Она взяла книгу в руки. «Ромео и Джульетта». Прекрасная пьеса. Разве не казалась ей раньше эта история надуманной и странной? Юноша и девушка, почти дети, решили уйти из жизни, поскольку из‑за вражды своих семей не могли любить друг друга открыто.

Разумеется, Олимпия не юная Джульетта: ей уже двадцать шесть, – но в мужчинах – если речь не идет о братьях, – разбиралась ничуть не лучше.

Олимпия отложила Шекспира и взяла другой том: М. Сервантес, «Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский», – роман о человеке, живущем иллюзиями. На самом верху другой стопки лежал «Замок Отранто» Г. Уолпола – без сомнений, эту книгу Рипли бы оценил: гигантские шлемы валятся с неба и убивают людей, вступают в противоборство всевозможные естественные и сверхъестественные силы… Олимпия поспешно отложила книгу, бездумно разглядывая лежащие перед ней книжные сокровища.

И тут она заметила три увесистых тома: романы о рыцарях «Круглого стола», напечатанные на тонком пергаменте. Надо же, они, оказывается, не где‑нибудь, а здесь, в Кемберли‑плейс! Должно быть, они с распродажи библиотеки герцога Девоншира пятнадцатилетней давности. Лорд Мендз пытался их купить, но потерпел неудачу.

Какая красота! Сотни иллюстраций, в золоте и ярких красках. Кельтские народные предания.

Пока с благоговением переворачивала страницы, ей вспомнились слова Рипли: «Разве вы не прекрасная дама в беде? Я ваш рыцарь в сияющих доспехах».

Олимпия захлопнула книгу. Вот бы так же легко можно было заставить замолчать голос Рипли, стереть память о том, что испытывала, когда он был рядом, когда прикасался к ней.

Она подошла к окну и сразу увидела сквозь деревья в довольно запущенной части сада герцога. Он остановил кресло на одной из дорожек и смотрел куда‑то в сторону. Откуда ни возьмись появился Катон, обнюхал Рипли, попытался было лизнуть, но тот жестом его отогнал. Пес попятился и уселся рядом с креслом‑каталкой, постукивая хвостом по земле. Ну прямо паинька! Или просто притворялся? Через минуту вслед за собакой появилась леди Джулия и подошла к племяннику.

Олимпия отвернулась от окна. Рыцари в сияющих латах принадлежали миру любовных романов и волшебных сказок, а леди Хайтауэр приходится жить здесь и сейчас. И если уж суждено ей слышать голоса в собственной голове, пусть это будет голос разума. «Не стоит недооценивать Эшмонта… Когда добьетесь его любви и уважения, вы будете счастливы».

Вот голос опыта, действительности и практичности, голос разума, которому и следует внимать разумной девушке.

– Так я и поступлю, – едва слышно прошептала Олимпия и продолжила разбирать книги лорда Чарлза.

Рипли не мог забыть смех Олимпии, тепло и нежность тела. В ушах до сих пор звучали ее слова. «В таком случае, возможно, вам следует на мне жениться…»

Но он не может, и бесполезно убеждать его в обратном. Она невеста Эшмонта. Любой другой мог бы попытаться ее увести, но не Рипли, потому что он верный друг, черт возьми, и потому что слишком поздно.

И Рипли погрузился было в мрачные раздумья, но помешал пес, с лаем бросившийся к нему.

– Сидеть! – приказал герцог, прежде чем пес успел на него прыгнуть.

Тогда Катон обежал кресло кругом и принялся обнюхивать, особое внимание уделив коленям Рипли, где совсем недавно сидела леди Олимпия. Потом собака попыталась лизнуть больную ногу, но герцог щелкнул пальцами:

– Пошел прочь, глупое создание!

Пес уселся, не сводя взгляда с ноги.

– Он хочет поиграть, – услышал Рипли голос тетушки за спиной. – Но ты, похоже, уже наигрался сегодняшним утром.

– Разве?

Сцепив руки за спиной, леди Джулия прошла чуть дальше по дорожке, затем вернулась обратно.

– Я не допущу, чтобы ты соблазнил эту молодую леди под крышей моего дома.

О черт! Откуда она узнала? Что‑то слуга сболтнул?

Рипли молчал, поэтому леди Джулия продолжила:

– Я услышала в библиотеке ужасный шум и заглянула… Полагаюсь, однако, на твою порядочность и надеюсь, что это было просто дурачество и дальше дело не пошло.

Он продолжал молчать, и глазом не моргнув. Дурачество действительно закончилось более или менее без ничего такого. И так‑то лучше.

– Ради бога, Хью, скажи мне наконец, должна ли я как можно быстрее отправить девушку домой?

Рипли хотел, чтобы Олимпия уехала… нет, неправда: ему было позарез нужно, чтобы она уехала.