Герои Сталинградской битвы

Шестнадцатого ноября Людников был вынужден ввести жесткие суточные нормы выдачи продовольствия, которые распространялись на каждого человека — от комдива и до солдата: сухарей — 25 граммов, крупы — 12, сахара — 5 граммов. Патронов полагалось по 20–30 штук. При таком рационе трудно не только воевать, но и просто выживать даже здоровым людям, а в дивизии находилось около четырехсот раненых — почти столько, сколько оставалось людей в строю (!), — и переправить их на левый берег не было возможности.

В эти дни случился эпизод, ставший известным уже много позже со слов участников тех событий, о котором сам Людников не любил вспоминать. Перед войной у Ивана Ильича была язва желудка. Язва зарубцевалась, но скудное и нерегулярное питание вызвало обострение заболевания. Когда было возможно, комдив прикладывал к больному месту флягу с горячей водой. Никто в дивизии не знал о его недуге до тех пор, пока медсестра, приносившая комдиву горячую воду, не рассказала о мучениях Ивана Ильича начальнику штаба подполковнику В. И. Шубе. Во время очередного совещания Шуба, посоветовавшись предварительно с заместителем комдива Куровым, предложил Людникову не рисковать своим здоровьем и на ближайшем катере, который пробьется к ним, переправиться на левый берег. Людников в категоричной форме отверг предложение своих помощников и потребовал от них прекратить любые разговоры на эту тему в дальнейшем.

Но, при всей тяжести ситуации с продуктами, еще гибельнее для дивизии была нехватка боеприпасов. Трофейное оружие собиралось теперь с особым усердием. Жизненно важно было отправить кого-нибудь из офицеров через Денежную Воложку, по которой шла шуга, на остров Зайце веки й, чтобы оттуда связаться со штабом армии и подробно доложить обстановку. И сделать это нужно было под огнем врага.

Выполнить задание вызвался редактор дивизионной газеты старший политрук Михаил Зуев. Как только он отправился в путь, все орудия, минометы и пулеметы открыли огонь по выявленным огневым точкам противника, затрудняя им обстрел места переправы. Михаил, сначала лежа в лодке, а потом вплавь, сквозь ледяную шугу, успешно добрался до острова и доложил командованию о реальном положении дел в дивизии, объяснив, в чем она больше всего нуждается.

Груз в осажденную дивизию необходимо было доставить срочно. Об этом героическом эпизоде помощи защитникам «острова» Людников вспоминал: «Несмотря на то, что переправа находилась под огнем противника, была предпринята отчаянная попытка подвезти продукты и боеприпасы на лодках. Мы наблюдали, как грузились люди, как отчаливали от берега, как началась ожесточенная артиллерийская дуэль… С болью в сердце видели мы, как одна за другой исчезали под водой накрытые разрывами снарядов лодки. Лишь шесть из двадцати пяти добрались до нашего берега».

По сути, единственной эффективной помощью штаба 62-й армии «людниковцам», которую удалось реализовать, явилась артиллерийская поддержка. Огонь наших орудий с левого берега — точный и своевременный — стал важнейшим залогом успешного противостояния 138-й дивизии наседавшему врагу во второй половине ноября.

Необходимо отметить, что с наступлением холодов проблема снабжения защитников Сталинграда стала общей для всех соединений и частей 62-й армии. Военный историк А. В. Исаев в своей книге «Сталинград. За Волгой для нас земли нет» пишет: «В журнале боевых действий Сталинградского фронта 13 ноября 1942 г. появляется тревожная запись: «Войска 62 армии ведут напряженные бои в очень тяжелых условиях управления и общения с левым берегом р. Волга. С появлением «сала» на Волге снабжение продовольствием, боеприпасами, перевозки пополнения проходят исключительно напряженно, а с учетом воздействия огня противника и его авиации положение с переправами становится близко к катастрофическому. Переправочные средства несут потери до 30–40 %, а бронекатера около 60 %».

Общаясь ежедневно со своими бойцами, благо, ходить далеко не пришлось, Людников с удовлетворением и гордостью за них подмечал, как окреп моральный дух солдат, выросла их вера в скорую победу над врагом на волжском берегу. Примеров тому было много, самых разных. Он слышал, как в разговорах о предстоящих боях после Сталинграда бойцы называли свою дивизию «гвардейской», словно не сомневались, что за все, что совершили те, кто в ней сражался, дивизия непременно обретет это почетное наименование. А скоро комдив убедился, что его подчиненные не только верят в это, но даже готовятся к такому событию. Однажды, зайдя в полк к майору Печенюку, Людников наткнулся в ходу сообщения на странный мешок, в котором находились какие-то металлические предметы. Он спросил у стоявшего рядом рядового: «Что это?» Тот ответил: «Гвардейские значки! Здесь до нас сражались гвардейцы, но они то ли полегли в бою, то ли еще что-то с ними случилось, а мешок со значками остался. Две недели уже сберегаем. Старшина Пономарев приказал. Думаем — пригодятся». Улыбнулся комдив, растрогал его этот разговор, сказал: «Сберегайте, может, действительно нам пригодятся».