Герои меча и багов

— Нет! Нет, стой! Я был вынужден! Меня заставили! Мне приходится каждую первую фразу говорить бранными стихами! Иначе Система накажет! Я не хотел! Меня надо отпустить, меня нельзя жечь на костре… У меня же есть любимая кошка… У меня мама… Я раскаиваюсь во всём! Но мне пришлось! Меня заставили!

Кажется, ещё никогда Пётр не был так искренен и убедителен, никогда столько не говорил. Он продолжал и продолжал сыпать словами… Но — тщетно.

Девушка наверняка прекрасно всё слышала, однако даже и не подумала прервать своё занятие. Собрав дрова обратно в кучку, она присела на корточки и начала усердно раздувать успевшие уже потемнеть угли. Вверх взвилось множество искр.

— Я всё расскажу! Я расскажу! Я Пётр! Вернее, я Молчун! Я на одну восьмую тролль! Меня поймали в лесу и привезли сюда! В клетке! Главным там был фанатик-святоша! Сиятельный! Они кинули меня в яму! Там я познакомился с призраком, а ещё из костей и тряпок сделал артефакт! Очень крутой артефакт! Я артефактор! Я расскажу про него, если ты меня отпустишь! Пожалуйста! Не делай этого!..

Девушка перестала раздувать угли, встала, подошла к Петру и вгляделась в его лицо.

— А тебя без очков и не узнать, Тихоня…

— Что?.. Кто?..

— Где артефакт? Говори!

— А… Я… Дылда? Это ты, что ли?

— Кто-кто? Ну-ка, повтори…

— Нет-нет! Я оговорился!.. Как тебя зовут? Не помню… Таня? Наташа?

— Артефакт! Где твой артефакт?!

— Вон… Вон там последний раз видел… Где сражался такой, дядька чернобородый, и его люди…

Девушка оглядела площадь. Сморщила носик при виде орка, волокущего куда-то отчаянно упирающуюся и визжащую женщину, но не стала ничего делать и даже говорить по этому поводу.

Медленно пройдясь в указанном Петром направлении, Таня-Наташа-или-как-её-там остановилась у груды тел и начала с явным усилием растаскивать их стороны. Знамя она нашла очень быстро, подняла и хотела уже небрежно откинуть в сторону — но была в последний момент остановлена криком:

— Нет! Это оно! Он! Это артефакт! Моё знамя!

Скептический взгляд, которым девушка окинула предмет в своих руках, быстро сменился заинтересованным, а потом и удивлённым — видимо, Система выдала характеристики предмета.

— Скальд? Так ты у нас скальд? Тролль-викинг?

Петру показалось, что он краснеет — хотя он так и не понял, может ли тролль краснеть, ведь зеркала рядом в такие моменты как назло никогда не было.

— Ещё и матерщинник. Да уж, Тихоня. Удивил! Я не думала, что из тебя можно выдавить хотя бы слово. А ты, вон, говоришь как не в себя… Ещё и стихами незнакомых девушек приветствуешь. Своего сочинения, небось?..

— Мы знакомы, вообще-то…

— Ну да, ну да. Точно. Твоё угрюмое молчание в ответ на все попытки заговорить — как я могла забыть нашу первую встречу! И как ты на мои сиськи косился, ха-ха… Думал, не замечу?..

После такого заявления Пётр не просто покраснел. Кажется, он начал превращаться в красного гиганта. Захотелось провалиться под землю от стыда или хотя бы сколлапсировать до размеров чёрной дыры.

Сказанное было истинной правдой. Когда они ждали в очереди на «собеседование», Пётр, который был ростом как раз где-то по плечо девушке, не раз и не два ловил себя на непотребном. Взгляд сам собой сползал на эту её дурацкую грудь, обтянутую майкой, которая постоянно почему-то маячила перед глазами…

Нет, Пётр действительно считал, что Дылда страшная. И сиськи у неё были, если честно, сильно так себе. Не то, чтобы Пётр был большим знатоком — просто среди всех своих знакомых девушек, в основном одноклассниц и одногрупниц, он давным-давно провёл некую классификацию по ряду параметров и выделил несколько «сортов», от первого до последнего. И Дылда попадала далеко не в первый. Но… Глаза будто не слушались голоса разума, их как магнитом притягивало к этим двум округлым выпуклостям. И сделать с этим ничего было нельзя.

— Молчишь, да? Ссыкунишка мелкий! Так всю жизнь и проведёшь — будешь стоять, коситься на девку, которая нравится, но так никогда и не решишься даже заговорить! А это, может, судьба твоя, дурак! Ты прикинь? Может, пока мы стояли там, я втайне только об одном и мечтала. О твоих сильных руках на своей жопе! И думала: лишь бы этот милый стеснительный мальчик в толстых очёчках со мной заговорил… Хоть бы что-нибудь сказал, да любую самую последнюю глупость!.. А я бы уж подыграла, и разговор бы поддержала, и сразу бы на всё согласилась… Даже на самые дурацкие предложения — вроде, пойти к тебе домой, посмотреть на коллекцию твоих любимых плюшевых смешариков! И отдалась бы тебе там, при самой первой возможности, в ближайшем укромном углу! И было бы у тебя первое в жизни сексуальное приключение! Что скажешь, а?..

До Петра не сразу дошёл смысл сказанного. А когда дошёл — он не поверил. Но всё же почувствовал себя очень странно и необычно. Где-то глубоко шевельнулось нечто доселе спавшее, открыло глаза и с интересом посмотрело на мир вокруг.