Герои меча и багов

Однако даже так, хоть и краем глаза, но за обстановкой вокруг он следил. И не пропустил момент, когда на площади вновь появились люди. Теперь в их движении не было хаотичности: они все бежали в одну сторону. Что неудивительно: за ними по пятам следовали рослые фигуры орков и их четвероногих помощников, гигантских волков.

Убежать получалось далеко не у всех. Площадь вскоре покрылось телами убитых. Стонали и молили о пощаде многочисленные раненые — которых отставшие от основной лавины орки, не задумываясь ни на секунду, добивали точными ударами.

Лишь горстка воинов во главе с чернобородым оказывала хоть какое-то сопротивление и пыталась отступать организованно, прикрывая бегство остальных. И Сиятельного среди них не было — судя по всему, фанатичный святоша уже погиб, выполняя свой долг. Невольно Пётр даже почувствовал к нему что-то вроде уважения.

Зато у обороняющихся было «знамя», которое держал один из воинов высоко над головой. Наверное, оно и правда как-то помогало. Возможно даже, лишь благодаря нему последние защитники деревни всё ещё оставались в живых. Петру даже казалось пару раз, что он видит своего призрачного дружка, который мечется туда-сюда между сражающимися, внося свою скромную лепту.

Правда, орки в основном огибали по широкой дуге ощетинившуюся оружием кучку воинов и беспрепятственно прорывались дальше, туда, где их ждала более лёгкая добыча. Останавливались, чтобы честно сразиться лицом к лицу, очень немногие — но даже их хватило, чтобы после нескольких минут ожесточённой рубки от храбрецов осталась только скромная горка из наваленных друг на друга тел.

Гибель героев не была напрасной: вокруг места, где они сражались, вырос небольшой зелёно-серый бруствер из сражённых ими орков и волков. И наверняка это обеспечило хоть какую-то минимальную фору бегущим мирным жителям.

Что удивительно, в этом бою Пётр совершенно однозначно болел за своих пленителей и радовался, что созданное им знамя хоть как-то помогает. Тем более, враги его врагов точно не были друзьями. Несколько орков подошли к костру, погоготали, тыкая пальцами в привязанного к столбу дальнего родича, и ушли прочь, даже и не подумав помочь. А огонь, как на зло, благодаря поднявшемуся лёгкому ветерку начал понемногу разгораться…

Из-за этого Петру стало резко не до наблюдений, и на какое-то время он почти выпал из происходящего. Возможно, к лучшему — весь этот кровавый хаос вокруг, наполненный истошными криками, мольбами и стонами, лучше было не видеть.

И вот когда всё это достигло своего предела, из клубов дыма появилась она. Пётр, в тот момент истошно кашлявший, даже не поверил сначала своим глазам. Думал, уже галлюцинации начались из-за того, что надышался.

Девушка стояла на краю площади не дольше доли секунды. Поняв, что видит перед собой, она решительно подошла к костру и, оставив связанную спутницу в сторонке, раскидала горящие поленья. Пётр глубоко вздохнул и бессильно обвис на цепях. Все эти попытки не задохнуться отняли слишком много сил, и сейчас, когда наконец появилась возможность перевести дух, это стало высшим блаженством.

— Кто таков? Как здесь? — девушка разрезала повязку на лице Петра и вырвала из его рта кляп.

Голос был приятным и чарующе мелодичным — наверное, настолько же, насколько и внешний вид незнакомки. Правда, в отличие от формы и способа подачи, содержание фразы Петру совсем не понравилось.

Говорить не хотелось. Пётр и так уже за минувшие сутки наговорил столько, сколько, наверное, не говорил всю жизнь до этого. Тем не менее, ситуация сложилась такая, что молчать было нельзя.

Пётр было собрался с духом ответить, но вовремя вспомнил про ограничения, наложенные отрицательными книгами, и про все эти дурацкие квесты. Очень кстати вспомнил — потому что корчиться от боли сейчас, когда и так-то не очень хорошо, не хотелось совершенно.

И потому Пётр запел, довольно быстро адаптировав одну из «домашних» заготовок, из тех стишков, которые успел придумать ещё сидя на дне ямы. Вернее, попробовал запеть — получилось сиплое бормотание, не попадающее в ритм и звучавшее со стороны, скорее всего, крайне жалко.

— Что это за баба? Кто она такая? Нам таких не надо! Жди иди трамвая! В жопу ёпт блять нахуй…

Чем ближе к концу «стиха», тем меньше уверенности было в голосе Петра, а последние строчки он вообще прошептал еле-еле — надеясь, что кроме него их никто не услышит.

Однако, надеялся он зря.

То, как быстро поменялся взгляд девушки, с равнодушно-сочувствующего на разгневанный, и то, как она вдруг резко отпрянула в сторону и начала сгребать обратно ранее раскиданные поленья, ясно показало: выбранная стратегия поведения в корне неверна, и, пожалуй, лучше было схлопотать очередной штраф от системы, чем злить ту единственную, которая может спасти от жуткой смерти. Ещё и мерзкий девчачий голос пропищал злорадно:

— Так его! Мерзкий тролль! Плохой тролль! Сжечь проклятого! Моего братика обидел…

Оглядевшись по сторонам в поисках хоть какой-то подмоги и поняв, что может рассчитывать только на себя, Пётр отчаянно заголосил: