Герой империи. Сражение за инициативу

– Знакомьтесь, Константин Константинович, – сказала она мне, – это наш главный медик товарищ Иртаз Далер, врач первого класса и просто хорошая женщина. Ее мать была светлой эйджел, а отец происходил с планеты Ханаан. И хоть вы ничем не больны и не ранены, но я передаю вас в ее опытные руки – она проведет обследование вашего организма и сделает его стабилизацию, чтобы снять хроническую усталость. Сейчас вы отправитесь вместе с ней, а мы с вами встретимся позже, когда вы пройдете все процедуры.

Дальнейшее перемещение по кораблю до лазарета я помню плохо. Глазеть по сторонам, как какому-нибудь бездельнику, мне было стыдно, тем более что один коридор и лифтовая шахта как две капли воды были похожи на другие такие же. Немного удивило бескабинное перемещение по лифтам, когда было достаточно пожелать, куда ехать: вверх или вниз. Но это чувство быстро прошло – от такой высокоразвитой цивилизации, как имперская, как раз и ожидаешь чего-то подобного….

Ну а когда мы пришли… Доктор Иртаз Далер отлично владела русским языком, лучше некоторых известных мне советских генералов, поэтому у нас с ней сразу возникло полное взаимопонимание. Да и обследование было не особо сложным. Попросив меня раздеться до трусов, она бегло осмотрела мое тело выпуклым командирским глазом, сочувствующим «врачебным» голосом задала все положенные в таких случаях вопросы о самочувствии, а потом заставила пройти через ряд аппаратов – как она сказала, для медицинской диагностики.

Последним было находящееся в соседнем помещении то самое приспособление для стабилизации организма, больше похожее на гроб-саркофаг. Их там рядами стояло, наверное, штук двадцать, я не считал. Одни из них находились в работе, другие еще ждали своих пациентов. Доктор Далер долго настраивала тот аппарат, что предназначался лично для меня, сверяясь при этом с данными, полученными при диагностике. Наконец она закончила и сказала:

– Все готово, Константин Константинович. Время полной стабилизации для вас составит восемнадцать часов, которые вы проведете во сне. Полезайте вовнутрь, ложитесь ровно и старайтесь не думать о службе. Я настроила так, чтобы все это время вы видели только счастливые сны. Это тоже часть вашего лечения.

Я так и сделал. И удивительно – едва моя голова коснулась мягкого внутреннего покрытия, меня сразу же неодолимо потянуло в сон. Последнее, что я помню из того, что происходило наяву, это закрывающуюся крышку установки.

Счастливый сон Константина Константиновича Рокоссовского.

Вокруг меня чистый, лазурно-голубой свет, который льется одновременно отовсюду: сверху, снизу, со всех сторон. Сам же словно находился внутри огромного додекаэдра. Тихо, но в этой тишине отчетливо ощущается некое напряжение, словно вот-вот что-то произойдет. Мне кажется, я слышу собственный пульс… Ну же!

И вот все это лазурное спокойствие с негромким хлопком взрывается миллионом ярких вспышек, каждая из которых превращается в сияющий пульсирующий круг. Круги расширяются, сливаясь друг с другом, создавая причудливые оттенки, но это феерическое явление продолжается не более трех секунд. Грани додекаэдра стремительно тают, буквально растворяясь в пространстве; и вот я обнаруживаю, что стою ногами на оранжевом песке на берегу неведомого моря. Ночное незнакомое небо, сияющее мириадами звезд, раскинулось на моей головой… Но оно не вызывает во мне тоски, а, напротив, наполняет каким-то ликованием. Я вижу на нем несколько крупных небесных тел вроде нашей Луны, вижу облачную полосу, расстилающуюся на полнеба и излучающую бело-голубое свечение, она напоминает наш Млечный Путь, только более крупный и яркий.

Внезапно мир вокруг меня наполняется звуками. Я слышу, как волны с легким шуршанием неторопливо катятся к берегу и, достигнув его, издают тихий плеск. Вслед за звуками в мое сознание врываются запахи. Головокружительно пахнет какой-то дивной свежестью, морем, теплым песком… Отчего-то пришло в голову, что именно так пахнет счастье. И я улыбнулся своим мыслям и вгляделся в полосу берега, освещенную чудным светом четырех лун.

Там, отбрасывая четыре бледные тени, вполоборота ко мне сидела Она. Нас разделяло около тридцати шагов и я не мог видеть ее лица, но узнал ее каким-то необъяснимым древним чутьем. Ее гибкий, изящный силуэт хорошо обрисовывался на фоне поблескивающей воды. Роскошные волосы ее шевелились, струясь по воздуху. Волны лизали ее босые ноги… На ней не было одежды и я даже мог видеть очертания ее груди. Она задумчиво смотрела вдаль и словно бы чего-то ждала.

Приближаясь к ней, я не слышал собственных шагов. Ноги мои утопали в мягком песке словно в пушистом ковре. Этот песок все еще хранил тепло ушедшего дня…

Когда я приблизился, она не повернулась ко мне и даже не изменила позы, а только лишь жестом руки пригласила сесть рядом.