Геомант 2. Последний из рода (СИ)

Девушка поднялась с колен, чувствуя, как руку холодит невидимая стальная цепь, разорвать которую по силам теперь только очень сильному магу.

— Вижу. — демон покрутил головой, запоминая приметы места захоронения. — Молодец, я тобой доволен. А теперь идем. Следует хорошенько объяснить моим родственникам, как и что им следует сделать.

***

— Ааапчхи!

Будь здоров!

— Вот уж не думал, что в этих краях и в этом мире подобное пожелание в ходу, — буркнул я.

Не в ходу. Но я подчерпнул его в твоей памяти и подумал, что раз уж ты вот уже пятые сутки не стремишься ни с кем разговаривать, то неплохо бы хотя бы время от времени напоминать тебе про человеческую речь.

— Ты очень любезен.

Стараюсь.

Через два дня после злополучной атаки на казарму, в которой погибла Лиа, объединенная армия Кносса и Лабиринта двинулась в западном направлении. Надо признать, что на меня это произвело сильное впечатление. По роду своей прошлой службы я никогда не участвовал в каких-либо массовых маневрах или перемещениях. Все по тылам да втихую, знаете ли... А тут двухтысячная силища просто взяла и разом снялась с места. Грохот при этом стоял до небес. И теперь люди и нелюди бок о бок шагали в сторону Кидонии.

Я плелся в самом конце походной колонны, всем своим видом показывая, что не настроен на дружеские беседы. В подобном положении, помимо уединения, был один огромный жирный минус — пыль, поднимаемая тысячей ног, напоминала песчаную бурю, которую не был способен разогнать гуляющий по равнинам и ущельям ветерок. Я даже в какой-то момент попытался использовать дар, применив заклятие Пылевой завесы наоборот, но очень быстро понял, что до Кидонии доберусь мумифицированным от истощения. Хорошо хоть мой аронхорс не нуждался в воздухе и не сбивался с дороги.

Сатир, глядя на мою кислую морду, почти сразу плюнул в мою сторону и умчался куда-то вперед. Актеон разрывался между желанием составить мне компанию и ответственностью за своих бойцов. В конце концов, чувство долга победило и рогатый остался со своими, напоследок сказав мне, чтобы я сразу же обращался, если понадобится помощь.

Анатол с Богомолом после покушения старались не отдаляться от меня больше чем на тридцать шагов, взяв на себя обязанности телохранителей. И кажется, начинающим фанатикам было абсолютно начхать на все возможные неудобства. В прямом и переносном смысле. Хорошо хоть с разговорами не лезли, предоставив своему господину пережить горе в одиночестве.

Я усмехнулся, вспомнив, как Пиролат среагировал на разрушение казармы. Феодор, как искушенный в политических делах человек, не преминул обернуть случившееся в свою пользу. Глашатаи на всех углах вещали о вероломном нападении «узурпатора» на город. И люди верили, даже не подозревая об истинной подоплеке случившегося. Поток новобранцев в армию сразу же увеличился, а робкие голоса, призывающие не лезть на соседей, мол, «пусть там в собственном соку варятся», сразу же стихли. Собственно, я не был особо против подобного подхода. Пропаганда — неотъемлемая часть военной машины, а моральный дух — очень сложная штука и нуждается в постоянной подпитке.

— Как, ты говоришь, зовут этих убийц?

Махитины. Страшная сказка на ночь для эллинов. Многие думают, что их вообще не существует. Элитный отряд боевых жрецов, подчиняющихся и действующих только по воле Ареса. Эллины, когда обсуждают скромного тихого человека, часто называют таких махитинами. В шутку, конечно, намекая на его незаметность.

— Не понимаю, зачем моя смерть понадобилась местным божкам.

У меня нет ответа на этот вопрос, Милан. Жители Олимпа, насколько я знаю, никогда открыто не выступали против Восьмерых и кланов. Да и сами Истинные маги не притесняли веру в богов.

Я пожал плечами. Неизвестность порядком раздражала и когда-нибудь я обязательно узнаю, чем так провинился, что меня решили убрать. Но пока что для этого не было никакой возможности, так что я отложил подобные мысли в долгий ящик и достал из кармана висящий на простой цепочке аметист, в котором в такт биению моего сердца пульсировала небольшая искорка.