Генрих V

Именно в день коронации своего отца Генрих Монмутский (или Генрих Ланкастер, как он назван в документе о герцогстве от 1397 года)[47] впервые должным образом попал в центр внимания истории. Новая роль его отца должна была привести к радикальным изменениям в положении его детей, в частности, старшего сына и наследника. Мальчик был привезен из Ирландии вместе с членами капеллы Ричарда II, Генри Драйхерстом, вероятно, в сентябре[48]. Теперь ему предстояло принять участие в церемонии коронации своего отца. Накануне этого дня король в сопровождении старшего сына и многих рыцарей проехал через Лондон в Вестминстер, где провел ночь в аббатстве. Следующий день, 13 октября 1399 года, имел двойное значение. Это был праздник святого Эдуарда Исповедника, основателя аббатства, чья могила находится за главным алтарем; кроме того, ровно год назад новый король (или герцог Херефорд, как он тогда назывался) покинул Лондон и отправился в изгнание, изгнанный тем самым человеком, которого он теперь сверг. Как вспоминал Адам из Уска, в процессии несли четыре меча: один в ножнах, олицетворяющий военную силу, нес граф Нортумберленд; два обнаженных, символизирующих двойное милосердие, несли графы Сомерсет и Уорик; а четвертый, олицетворяющий исполнение правосудия, нес старший сын короля[49].

Два дня спустя, 15 октября, в ответ на петицию, представленную на рассмотрение, парламент согласился с тем, что Генрих Ланкастерский должен стать принцем Уэльским, герцогом Корнуолльским и графом Честерским — достоинства, которые обычно присваивались старшему сыну короля. Общины проголосовали за принятие принца (как он стал известен и как мы будем называть его теперь) в качестве наследника своего отца в случае смерти короля. Такие решения ясно показали, что право дома Ланкастеров на корону Англии было признано общинами. Сидя на своем троне при полном составе парламента, король возложил корону ("un cercle") на голову своего сына, надел на его палец золотое кольцо, дал ему золотой жезл и поцеловал его. Затем герцог Йоркский подвел нового принца к месту, отведенному для него в силу его владений.

На следующий день принц дал свое согласие на первый политический вопрос, официально поставленный перед ним. Вместе с большим числом епископов, аббатов, лордов и других лиц он, как записано, дал согласие на тайное заключение в тюрьму бывшего короля Ричарда. В тот же день, по просьбе Томаса Арундела, архиепископа Кентерберийского, было решено, что принц должен получить титул герцога Аквитанского[50]. 10 ноября был разыгран последний акт, когда сам король предложил, чтобы титул герцога Ланкастерского, который носили его почтенные предки, со всеми его древними привилегиями, не отмирал, а был передан его старшему сыну, принцу, чтобы его наследники носили его отдельно от короны Англии. С согласия короля было решено, что принц будет именоваться "принцем Уэльским, герцогом Аквитанским, Ланкастерским и Корнуолльским, графом Честерским и законным наследником королевства Англии"[51].

Это были не просто формальные почести, оказанные старшему сыну короля. Великие лорды, в особенности наследник престола, должны были жить в стиле, лордства, данного им, должны были поддерживать стиль, который был отражением их положения в обществе. За лордами нужно было ухаживать, и эта важная задача требовала помощи людей, опытных в управлении и администрировании, особенно когда лорд был еще подростком[52]. Земли и титулы также были источником ответственности. Если ни герцогство Ланкастер, ни герцогство Корнуолл не должны были стать источником политических проблем для принца, то его княжество Уэльс, безусловно, должно было стать таковым, графство Честер было еще не замиренным, а военное положение в Аквитании было таково, что в 1401 году возможность того, что принц сможет управлять им, была под вопросом[53]. Принцу предлагалось принять свою долю более широкой ответственности, которую его отец взял на себя вместе с короной.

Прошло совсем немного времени, прежде чем двусмысленные обстоятельства, при которых Генрих вступил на престол, проявились слишком жестоко. Некоторые, несомненно, считали, что Ричард II был свергнут несправедливо, в то время как другие пытались вернуть себе звание и положение, утраченные в результате низложения прежнего короля. Группа дворян, включая герцогов Эксетера и Суррея, а также графов Солсбери и Ратленда, задумала захватить короля, когда он находился в Виндзоре на праздновании Богоявления в 1400 году. Заговор был раскрыт Ратлендом через его отца, герцога Йоркского, и благодаря быстрой реакции Генрих IV смог приехать в Лондон, заручиться его поддержкой и выступить против мятежников. Эти события стали неблагоприятным началом царствования,[54] и должны были привести к почти неизбежному решению. Человек, от имени которого действовали мятежники, должен быть устранен со сцены. Через месяц или около того Ричард II был мертв. Однако его дух не умер так быстро и еще несколько раз появлялся в будущем.