Генрих IV

Король читал все это с улыбкой. Пьер де Л'Этуаль рассказывает, что покупал такие памфлеты на Новом мосту или во Дворце Правосудия, и называет их «безвкусными и глупыми». Перечень их весьма внушителен. Начало положил милитаристский памфлет «Французский солдат», появившийся в 1603 г. в Ортезе. Догадывались, что его автором был беарнский дворянин, бывший канцлер Наварры Пьер де Л'Оталь. Как истый беарнец, он ненавидел испанцев, а стало быть, и савойцев. Он называл врагов «скопищем вшей и смердящими язвами».

Одним из первых ответов на него был «Французский антисолдат», миролюбивое произведение шампанца Суэ. В 1604 г. памфлет «Палемандр» снова призывал короля к войне: «Африка постоянно порождает какое-нибудь новое чудовище, а Испания, как вторая Ливия, всегда приносит какое-нибудь зло». Эти очень популярные произведения выходили без указания имени сочинителя. Вскоре стали выпускать их, подписывая именами королевских шутов, людей, разумеется, неглупых, которые в принципе вполне могли принимать участие в составлении листовок. Шуты были давними традиционными персонажами королевских дворов. Их вместе со слугами передавали от властителя к властителю. Генрих IV унаследовал шута своего дяди кардинала Бурбонского, метра Гильома. Он держал также Матюрину, которая сначала развлекала Габриель д'Эстре, а позднее будет развлекать Марию Медичи. Известен также Шико, умерший в 1595 г., и Каде Ангульван, чьи остроты передавались из уст в уста. Все они были острословами, способными рассмешить короля в минуты уныния, они также пересказывали ему последние альковные сплетни, как правило, весьма забавные. Традиция признавала за ними право говорить королю нелицеприятную правду, которую придворные не смели перед ним произнести, и высказывать свое мнение о текущих событиях. Памфлетисты использовали эту привилегию говорить все, что угодно, подписывая именами шутов свои сочинения, предназначенные для короля. Метр Гильом, верный наперсник короля, сопровождавший его во всех походах и раненный при осаде Лувье, стал глашатаем пацифистов. Матюрина, которая прогуливалась по улицам Парижа вооруженная с ног до головы, была, наоборот, поборницей милитаристов. Война памфлетов продолжалась три года. Она позволяет судить о разбросе мнений просвещенной столичной буржуазии, упивавшейся этой первой злободневной прессой. Некоторые памфлетисты не лишены были остроумия и здравого смысла. 8 сентября метр Гильом рассказывает своим читателям, что он вернулся из путешествия в рай: «Моисей сказал мне, что война не нужна: коннетабль стар и немощен, канцлер слишком благоразумен, чтобы требовать войны, господин адмирал занят своими делами, господин Рони (Сюлли) обязан ремонтировать мосты и восстанавливать руины». В следующем году придумали дуэль двух шутов: «Ссора между Матюриной и метром Гильомом».

Однако летом 1604 г. после взятия испанцами Остенде война едва не началась. В августе Сюлли на Совете настоял на решении послать экспедиционный корпус Морицу Нассау. Тем не менее король был против войны, он придерживался мнения метра Гильома и отменил это решение. 22 октября при посредничестве Якова II Английского был заключен Парижский мир с Испанией, он — по крайней мере, на бумаге — положил конец войне таможенных тарифов, но холодная война продолжалась. При Французском дворе с новой силой вспыхнули происпанские настроения, которые были на руку Антрагам. Дело о шпионаже Л'Оста и последствия заговоров мятежников в 1605 г. вскоре изменили отношения с Мадридом.

Король Франции не отказывал себе в удовольствии возлагать на Филиппа III ответственность за свои внутренние трудности. И все таки в 1607–1609 гг. наметилось европейское согласие. Давние распри, унаследованные от XVI века, наши свое мирное разрешение. Савойское дело был завершено, голландцы подписали мир с Испанией. Мирное окончание мятежа герцога Бульонского, дружественный договор с Венецией, союз с Англией, проверенная испытаниями прочность союза с Швейцарией составили идиллический букет, аромат которого Генрих мог с гордостью вдыхать. Франция, опустошенная религиозными войнами, стала первой европейской державой. Ее величие и независимость были повсеместно признаны! Она поддерживала равновесие между католическим и протестантским блоками, с которыми сохранила тесные, хоть и разнородные связи. Папа отказался от происпанской политики и повернулся лицом к французам. Только что родившаяся молодая нация, Голландия, в некотором роде была крестной дочерью короля Франции. Эти результаты по праву преисполнили гордостью первого Бурбона.

Имперская идея и «Великий план»