Генрих IV

Больше отцу с сыном не суждено было свидеться. О последних днях жизни Антуана Бурбона поведал в свойственной ему анекдотической манере всезнающий сплетник Брантом. 16 октября у стен Руана велся ожесточенный бой, и Антуан находился на линии огня, в пределах досягаемости прицельной стрельбы. Прямо в окопе ему подали обед, насилу уговорив его укрыться за бруствером. Паж, наливавший ему вино, был сражен пулей на его глазах. Одного из командиров, неподалеку справлявшего малую нужду, постигла та же участь. Антуан, в пылу сражения презиравший любые меры предосторожности, вышел из укрытия, направившись по той же нужде и к тому же самому месту, где только что был убит его боевой товарищ, и тут же был ранен в левое плечо выстрелом из аркебузы. Рана была тяжелой, но, по мнению врачей, несмертельной. В расположении своих войск главнокомандующий, за которым ухаживала его возлюбленная, прекрасная Луиза де ла Беродьер, герцогиня де Шательро, находился между жизнью и смертью. И тем не менее он пожелал вступить в город, наконец-то взятый его войсками: на носилках солдаты пронесли его по главным улицам Руана. Затем его перенесли на судно, чтобы перевезти в Париж, однако во время остановки в Андели 17 ноября 1562 года он скончался на руках своей возлюбленной. И на пороге смерти продолжались его духовные метания: перед посадкой на судно его исповедал и причастил католический пастор, на борту ему читал Евангелие его медик-кальвинист, а незадолго перед тем как испустить последний вздох, он дал обет принять, если останется жив, Аугсбургское вероисповедание — лютеранство. Последние слова он пробормотал на ухо своему камердинеру, которого, чтобы тот лучше слышал, притянул к себе поближе за бороду, — это был наказ заботиться о его сыне и побуждать его «хорошо служить королю». Самого Генриха из соображений безопасности не решились привезти к умиравшему отцу.

Новые компромиссы

Достаточно безразличная к утрате своего супруга, к которому она уже не испытывала ни любви ни уважения, Жанна д’Альбре вынуждена была ради своего сына, которого ей пришлось оставить при дворе фактически на положении заложника, разменной монеты в политической борьбе, пойти на сделку с Екатериной Медичи. 26 декабря 1562 года королева-мать пожаловала юному Генриху Наваррскому должности, в свое время исполнявшиеся его отцом Антуаном Бурбоном, — губернатора и адмирала Гиени. Однако, учитывая нежный возраст новоявленного губернатора и адмирала (ему едва исполнилось девять лет), она дала ему в заместители того самого Монлюка, который еще недавно получил распоряжение арестовать Жанну д’Альбре и был для гугенотов врагом номер один. Он и должен был фактически исполнять обе эти должности. В ответ на решительные протесты королевы Наваррской Екатерина Медичи, склонная к компромиссам, предложила ей в порядке компенсации свободно, по собственному усмотрению руководить воспитанием Генриха, хотя и на расстоянии. Принц оставался при французском дворе, но вместо католической мессы мог теперь слушать протестантскую проповедь, а его католические наставники получили отставку. Крещенный по католическому обряду, затем обращенный родителями в кальвинистское вероисповедание, а спустя годы по воле отца возвращенный в римско-католическую веру, он теперь опять становился гугенотом. Впереди были еще три перехода из одной конфессии в другую.

К Генриху возвращался его прежний наставник Ла Гошри, а на должность гувернера заступил другой стойкий гугенот — месье Гуляр де Бовуар. Екатерина Медичи наглядно продемонстрировала собственную приверженность к веротерпимости, одинаково не приемля ни ультракатолицизм Гизов, ни скандальные выходки гугенотов. Л а Гошри, достаточно хорошо владевший латинским и древнегреческим языками, применял свою методику преподавания. Он не заставлял Генриха зубрить правила грамматики, читать и писать, а велел многократно повторять схваченные на слух фразы. В результате латынь и греческий усваивались естественным образом, подобно тому, как ребенок учится родному языку. Любимым изречением Генриха было «Aut vincere aut morí» — «Победить или умереть». Екатерина Медичи, однажды узнав об этом, была немало удивлена и поинтересовалась, кого это собирается победить принц Наваррский и за что он готов умереть. Будучи достаточно просвещенным человеком, она понимала смысл этого древнего изречения, но была решительной противницей того, чтобы детям с малолетства внушали подобного рода убеждения, делающие их упрямыми и несговорчивыми. Она полагала, что такие люди, не желающие идти ни на какие компромиссы, обречены на неудачу. Видимо, Генрих усвоил урок королевы, в дальнейшем сделавшись непревзойденным мастером компромисса.