Геном

Деревянные стойки с облицованными пробкой фанерными щитами были расставлены гигантской подковой, все до последнего квадратного сантиметра были облеплены информацией о «Китионе». Дезмонд увидел свою фотографию, фото Коннера и Юрия, названия «Icarus Capital», «Rook Quantum Sciences», «Rendition Games» — всех компаний, которыми владел «Китион». Главные инвестиционные каналы тоже были отмечены — «Citium Capital», «Invisible Sun Securities». Здесь была представлена вся паутина, которую они сплели. Красные нити и булавки обозначали внутренние связи. В середине ангара, там, где полагалось стоять самолету, за длинными столами сидели, корпели над лэптопами и говорили в мобильники не меньше двух дюжин агентов.

— Что это? — спросил Дезмонд.

— Подвижный командный пункт.

— Для чего?

— Для предотвращения террористических актов.

У Дезмонда закружилась голова и ослабели колени, как будто он сидел на гигантской карусели, вращающейся со скоростью двести миль в час. Он едва замечал, что Эйвери по-прежнему стоит рядом.

— Они не террористы, — прошептал он.

— Они? — спросил громкий мужской голос. — Или вы хотели сказать «мы»?

Эйвери обернулась к говорящему.

— Дезмонд, это — Дэвид Уорд, начальник группы «Рубикон».

Дезмонд увидел высокого мужчину, одетого в черный костюм без галстука. Уорд кивнул сотруднику в бронекуртке с эмблемой ФБР.

— Лучше сразу все оформить официально, чтобы потом не жалеть.

Человек в бронекуртке достал фэбээровский жетон и помахал им в воздухе.

— Мистер Хьюз, я — специальный агент ФБР Рейес. Вы арестованы.

Глава 51

Эйвери вскинула руки.

— Эй, тпру! Не надо пороть горячку, Джон Эдгар[16]. Дезмонд приехал по своему желанию — помочь следствию.

Она вперила взгляд в Уорда, тот ответил таким же прямым взглядом. Никто не хотел уступать.

Уорд сдался первым. Он взял фэбээровца под руку, отвел в сторону и что-то прошептал ему на ухо. Обернувшись, крикнул Эйвери:

— Он ваш, агент Прайс.

Потрясение и страх сменились гневом.

— Ты мне лгала!

Эйвери молча прошла мимо к двери ангара и скрылась в темноте. Когда он догнал ее, она зыркнула своими ярко-голубыми глазами, как потревоженный в собственной норе хищник, приготовившийся защищать свою территорию.

— Ты мне лгала, — повторил Дезмонд.

Эйвери склонила голову набок.

— Да ну? То есть я не призналась, что моя работа — часть крупномасштабного секретного проекта? Ты это имел в виду?

Дезмонд замолчал.

— Сам ты, конечно, так никогда не поступал — никогда не скрывал от близкого человека, над чем ты на самом деле работаешь?

— Эйвери! — Он хотел найти какой-нибудь довод, но девушка была права. Он тоже ей лгал. По странному совпадению они были зеркальным отражением друг друга, бойцами враждующих сторон, днем служащими своему делу, а ночью спящими с врагом. Теперь холодная война грозила превратиться в горячую.

Эйвери прикусила губу.

— Ну так что? Будешь ворошить вчерашнее или поможешь?

— Я хочу знать, что на самом деле происходит.

— Могу задать такой же вопрос.

— Я первый спросил.

— Ладно. — Девушка отошла от постройки и охраняющих ее агентов еще на несколько шагов. — Юрий начал двигать фигуры, закрывать подставные компании «Китиона», переводить деньги. Он готовится к операции. Очень крупной операции. Мы считаем, что это — его эндшпиль.

— Перечисленное не преступления.

— Верно. Преступление — убийство двухсот человек.

— О чем ты?

— О последнем конклаве «Китиона», когда истребили ученых. Это дело рук Юрия.

— Не может быть! — Дезмонд зашатался под напором этих слов. Если Юрий обманывал его насчет последнего конклава, то в чем еще?

— Правда-правда. Именно это событие, — Эйвери махнула рукой на ангар, — вызвало к жизни «Рубикон». Некоторых ученых беспокоило, что внутри «Китиона» назревает междоусобная война. Они связались с предшественником Дэвида Уорда, припрятали улики. Когда все они разом исчезли, возник «Рубикон». Мы расследуем «Китион» уже тридцать лет.

— Юрий не убивал их. Он… они были его друзьями, коллегами по общей работе.

— И конкурентами. Людьми, чьи проекты «Зеркала» могли покончить с его собственным. Юрий пойдет на что угодно, чтобы защитить свое детище.

Дезмонд понимал, что она говорит правду, но все еще пытался обнаружить изъян в логике, какой-нибудь способ опровергнуть жуткое открытие.

— Лин Шоу, — сказал он. — Она тоже была членом «Китиона» в то время. Она ведь жива? Ее он не убил?

Эйвери кивнула:

— Лин Шоу — отклонение от нормы. С ней мы пока не разобрались.

— Она занимается реальной работой, пытается найти генетические причины заболеваний. Ты сама видела, помогала ей. Как ты это объяснишь?

— Никак. Мы не знаем, какую игру и с какой конечной целью ведет Лин Шоу, но нам кажется, она не заодно с Юрием.

— Тогда почему она до сих пор жива? Значит, в то время она вошла с ним в сговор?

— Нам это неизвестно. Все может быть. Есть мнение, что он ее чем-то шантажирует.

Разум подсказал единственный вариант — Пейтон.

Дезмонд поднял глаза к небу.

— Мне потребуется время…

— Дез, времени нет.

— Тогда — доказательства. Ты ведешь речь о событиях тридцатилетней давности.

Лицо Эйвери погрустнело.

— Следуй за мной.