Геном

— Эйвери, вы меня слышите?

— Я на месте.

— Мы нашли то, что искали. Возвращайтесь в пункт сбора.

— Поняла.

Лин снова запечатала пластмассовую коробку и вручила ее Пейтон. Не говоря ни слова, пожилая женщина поднялась и быстро отошла от оставшейся на рисунке одинокой самки оленя. Самец и олененок превратились в бесформенное пятно.

Спеша за матерью по темным проходам, держа в руках тайну, много лет назад спрятанную дедом, Пейтон почувствовала, как меняется ее собственное отношение к матери. Лин Шоу больше ничего от нее не скрывала за исключением последнего секрета — спрятанного в человеческом геноме тайного кода. Его она тоже откроет?

Эйвери с Найджелом ждали в секретной комнате. Несмотря на пещерный холод, брови Найджела взмокли от пота, щеки порозовели.

Старшина Адамс сделал шаг вперед.

— На проверку радиосвязи никто не выходит уже полчаса.

— Действуйте, — распорядилась Лин.

Адамс дал отмашку Родригесу, тот убежал.

— Передайте им, пусть пришлют людей нести ящики, — крикнула ему вслед Лин.

— Значит, нашли? — уточнил Найджел.

— Нашли. — Лин взяла коробку у Пейтон и открыла крышку — та отскочила со звуком вылетающей из бутылки шампанского пробки. Лин достала и просмотрела первую страницу, заполненную вручную по-немецки. Лин схватила следующую, потом начала быстро перебирать всю пачку листов.

— Мам, что это?

Лин обернулась с таким видом, словно только сейчас вспомнила о присутствующих.

— Инвентарный список, как и ожидалось. — Она указала на ящики. — Это и есть недостающая часть.

Найджел фыркнул:

— Недостающая часть от чего? Неплохо бы узнать, что там внутри.

— У нас нет времени…

— Мам, не надо больше загадок. К тому же, если нас разлучат… Лучше, если все будут иметь представление о том, что происходит.

— Ну хорошо. Поговорим, пока не пришлют людей…

Лин положила записи обратно в коробку.

— Во-первых, следует понять, что Краус сделал вывод о человеческом геноме не сразу. Прежде у него имелись другие теории. Первая — что эволюция человечества ускоряется.

— Прерывистое равновесие, — кивнул Найджел. — Он считал, что мы находимся в середине видообразования.

— Прерывистое равновесие — это что? — спросила Эйвери.

Найджел повернулся к ней:

— Ты в самом деле не знаешь?

— Пардон, в университете я занималась теннисом, а не эволюционной биологией.

Найджел выпучил глаза.

Пейтон остановила спорящих движением руки.

— Мам, просто расскажи, и все.

— Теорию прерывистого равновесия, — начала Лин, — в 1972 году предложили Нильс Элдридж и Стивен Джей Гулд. До этого биологи-эволюционисты спорили о том, как именно появляются новые виды. Большинство считало, что они формируются медленно и постепенно — то, что мы называем филетической эволюцией. Однако палеонтологическая летопись не поддерживает этот вывод. Она показывает, что, однажды появившись, вид в целом сохраняет стабильность и генетически почти не меняется длительный период времени. Когда же начинает происходить эволюция, это случается быстро, и новые виды ответвляются в относительно короткое время. По крайней мере, по шкале геологического времени.

— Почему? — поинтересовалась Пейтон.

— События, дающие толчок периодам быстрой эволюции, остаются предметом бурных споров. Известно, что это происходит, когда организм попадает в новую среду.

— И вынужден приспосабливаться, — закончила Эйвери.

— Верно. Либо когда вид остается тем же, а меняется окружающая среда, как произошло во время вымирания четвертичного периода.

— Вот что изучали ученые на «Бигле», — заметила Пейтон.

— Именно. Исследователи установили, что вымирание четвертичного периода было вызвано двумя факторами. Во-первых, повсеместно изменился естественный климат, особенно в конце последнего ледникового периода. Если копаться в технических подробностях, то мы все еще живем в ледниковый период протяженностью несколько миллионов лет — на данный момент идет период между оледенениями. Во время вымирания четвертичного периода потепление на планете и отступление ледников создали угрозу существованию многих видов. Вымерли крупные животные, приспособленные к жизни в холодном климате, а те, что сохранились, стали легкой добычей вторгшихся в их среду обитания людей. Масштабы таких климатических изменений трудно себе представить. Ледяной покров на поверхности Азии, Европы и Северной Америки прекратил расширяться и начал откатываться назад. За несколько веков растаяло невообразимое количество льда — в некоторых местах уровень моря поднялся на десять метров. На столько он поднялся бы сегодня, если бы растаял весь лед Гренландии.

Однако больше всего изменение климата повлияло на морские течения. Приток пресной воды из Северной Америки в северную часть Атлантики обратил вспять движущееся от экватора на север теплое течение. Теплая вода начала поступать на юг, в область Антарктиды, отчего начали таять местные льды и менять направление циркумполярные ветры. За тысячу лет бо́льшая часть планеты превратилась из мерзлой пустыни в плодородную зону, прекрасно устраивающую наших предков — она была для них как на заказ. Мы жили в удачное время, и оно нас изменило.