Геном

— Грег, если я не ошибаюсь, ты — ставка ЛИБОР.

Седоволосый сотрудник ухмыльнулся:

— Как ты догадался?

— В сентябре 2008 года ставка ЛИБОР после краха «Леман Бразерс» взлетела вверх, единственный раз за много десятилетий отклонившись от ставки по федеральным фондам.

Финансовый директор сунул руку в карман и достал конверт, в котором лежали тринадцать долларов и пятьдесят центов.

— Ты — исключительный ботан, Дезмонд. Ты в курсе?

— В курсе.

Конкурс выиграл наряд, созданный по местным мотивам. Один лаборант заказал индивидуальную футболку с тремя изображениями — портретом Эйнштейна без правой трети лица, жирным нулем и надписью на греческом «τυπος». Ребус, представлявший слово «ген(ий)отип», вызвал бурное одобрение.

Маскарад напомнил Дезмонду вечеринку в Пало-Альто, на которой он впервые повстречал Пейтон. На них были костюмы Малдера и Скалли, тот вечер запомнился им на всю жизнь. С ним мало что могло сравниться.

Подобно финансовому директору Дезмонд тоже придумал наряд, который требовалось расшифровать, и предлагал сто долларов первому, кто это сделает. Он облачился в костюм, скроенный по моде середины девятнадцатого века: зеленый солнцезащитный козырек и толстые цепи, свисающие с шеи и опутывающие все туловище. Наряд привлек множество любопытных, сотрудники парами и тройками заглядывали в дверной проем его кабинета, как в открытую клетку с тигром, — с членом правления, как с любым хищником, следовало держать ухо востро.

Почти все попытки сводились к одним и тем же персонажам — Гарри Гудини, Дэвиду Блейну, профессиональным борцам, чьих имен Дезмонд никогда раньше не слышал. Он то и дело отрицательно качал головой и отворачивался к компьютеру.

Под вечер в кабинет заглянула Эйвери. У нее был ужасный вид — на этот раз созданный искусственно. Прическа а-ля воронье гнездо мало чем отличалась от своего состояния в день их первой встречи. Лицо — в полосах от туши для ресниц, как у Тэмми Фэй Беккер[12] или члена рок-группы «Kiss». Узкая юбка цвета морской волны и белая футболка. На груди фломастером три раза намалеван символ «дельта». Эйвери повернулась на месте, чтобы дать прочитать надпись на спине:

«глупые поступки».

Ребус поставил Дезмонда в тупик.

Он поднялся, чтобы дать ей рассмотреть собственный наряд.

— Ты серьезно?

Дезмонд пожал плечами:

— А что?

— Это сродни интеллектуальному членовредительству.

— То есть ты поняла, кто я?

— То есть да.

Дезмонд в удивлении наклонил голову. Эйвери ткнула пальцем в его наряд.

— Ты — Джейкоб Марли, компаньон Эбинейзера Скруджа, увековеченный в повести под названием «Рождественская песнь». Ты… как бы выразиться помягче…

— Не церемонься.

— Мертвец.

— Выстрел прямо в сердце.

— Вот-вот.

— А еще что?

— Ты — мятущийся дух, обреченный за свои жадность, эгоизм и бессердечие к людям на веки вечные бродить по земле. Ты слоняешься по миру невидимый, но способный наблюдать мучения живых людей и в то же время не в состоянии им чем-либо помочь. Ты осознал свою ошибку, и она превратилась в крест, который ты обречен нести. Эту ношу ты слагаешь с себя у ног Эбинейзера, присылая к нему трех духов — святочного духа прошлых лет, духа нынешних Святок и духа будущих Святок. Если твой бывший компаньон Эбинейзер исправится, то, возможно, ты наконец найдешь успокоение.

— Ну ты даешь!

Эйвери пожала плечами:

— Повезло, что знала.

— Сомневаюсь. У тебя, поди, литература была главным предметом.

— Не-а. Это все Айра Дэвид Вуд[13], он каждый год ставил «Рождественскую песнь» в Роли. Здорово, кстати, ставил.

Дезмонд достал пять двадцатидолларовых бумажек, которые утром заранее взял из банкомата.

Эйвери вскинула ладони.

— Оставь себе.

— Тогда отдам на благотворительность.

— Молодец. Ты не хотел бы… поговорить о своем костюме?

Дезмонд прищурился:

— Мы вроде поговорили уже.

— Да нет, о том, что он означает…

— Что я люблю классику?

— Это так, но среди всех персонажей ты выбрал Джейкоба Марли.

— И что?

— Джейкоб — трагический персонаж, делец, всю жизнь притеснявший других. Но понял он это, лишь умерев и вернувшись в облике призрака, способного бродить по миру и видеть истину без прикрас. Он одержим желанием изменить характер своего компаньона, искупить вину за свои преступления.

Дезмонд отклонился в кресле.

— Ну-у… Старый костюм и цепи я нашел в гараже, козырек купил по дешевке в магазине секонд-хенда. Так что глубоким самоанализом я не занимался.

Эйвери улыбнулась:

— Об этом тоже стоило бы подумать. Ладно, я пошла.

— Эй!

Девушка остановилась.

— Дай мне угадать твой наряд.

Эйвери обернулась.

— Хорошо.

Дезмонд еще раз рассмотрел три дельты на обтягивающей торс футболке. Что было написано сзади, он уже не помнил.

— Повернись.

Уголки губ Эйвери чуть дрогнули, но она послушно повернулась.

Знак дельты означал перемену, «глупые поступки» написано на спине, то есть они уже позади. И явные следы слез или борьбы на лице.

— Ты… что-то меняешь, чтобы больше не совершать глупых поступков?

— Горячее, но пока мимо.

— Перемен три?

— Перемен вообще-то никаких нет.

— Ха.

Блондинка пожала плечами:

— Не парься. Никто не угадал.

— А приз какой?