Самый нежелательный для Зюганова соперник — это, конечно же, Е. М. Примаков, который имеет высокий рейтинг. Выдающийся политик не только не совершил промахов во внешней политике, но и упрочил позиции слабой России на внешней арене, в экономике, ничем себя не запятнал и, что самое главное, пользуется уважением всех кандидатов, включая Зюганова. Высокий академический интеллект, колоссальный практический опыт политической работы, в том числе руководства спецслужбами, ориентация на защиту национально-государственных интересов России и социальную защиту населения — это сильные козыри Примакова. Они, в общем, однотипны зюгановскому набору политических карт, но поскольку Примаков не является председателем ЦК Коммунистической партии, его не боятся правоцентристские избиратели. При определенных обстоятельствах фигура Примакова может стать примиряющей фигурой и обеспечить консенсус нации. В то же время у него имеется два достаточно серьезных недостатка — возраст и соответственно неблестящее здоровье, а также отсутствие долгосрочной программы развития страны, ее стратегических перспектив. Представляется, что в случае выдвижения он обязательно должен подобрать себе второе лицо на должность премьера или вице-президента. Ранее провалившийся с треском экс-президент М. С. Горбачев уже предложил общественности пару: Примаков — Лужков, но возможны другие, на наш взгляд, более выигрышные варианты: Примаков — Зюганов или Зюганов — Лужков.
Но все-таки, думается, Президент должен быть полноценным и ответственным политическим лидером нации без всяких заместителей. Он должен думать о судьбе российской государственности, российской цивилизации, о простом народе России. Сам Зюганов высказался в том плане, что такой «политический лидер должен быть глубоко серьезен, чрезвычайно откровенен, предельно прост. Он должен найти такой язык, такую интонацию, чтобы быть понятным и близким самому простому, необразованному, непосвященному человеку, всю жизнь проработавшему на земле, и одновременно утонченному и рафинированному интеллигенту, знатоку национальной и мировой культуры. Этот стиль был достоянием большинства настоящих русских политиков, русских пророков. Таким стилем в свое время общался и с князьями и со смердами преподобный Сергий Радонежский. Таким языком говорил и с царем, и с мещанином, и с последней нищей старухой Серафим Саровский. Таким языком говорил с народом и Ленин. С такими словами обратился к народу с Мавзолея в роковой трагический 1941 год. Сталин. Я полагаю, что все крупные русские политики и духовидцы могли отыскать ту меру, ту интонацию искренности, страстности, жертвенности, которая делала их понятными всему нашему народу» (Патриот. 1999. № 4).
Совершенно очевидно, что Зюганов стремится максимально приблизиться к своему идеалу лидера и, на наш онно рассчитывать на получение в первом туре своих 25–30 %. Как уже неоднократно говорилось, даже либералы, скрипя зубами, признают, что Зюганов — «весьма перспективный претендент на кремлевский престол. В отсутствие безальтернативного Ельцина, в сумятице наскоро сколачиваемых блоков и аппаратных разборок в демократическом лагере, быть может самый перспективный» (Новое время. 1999. № 24—1).
Действительно, учитывая, что демократы и либералы не имеют пока единого кандидата и не готовы к выборам, можно предположить, что Зюганов имеет определенные весомые шансы на победу во втором туре над любым соперником, если создаст блок с каким-либо кандидатом в качестве перспективного вице-президента или премьер-министра. Причем главное здесь не в желании или нежелании конкурентов заключать союзнические отношения. Главное — соответствие их основным целям Зюганова и его партии. По их мнению, в будущем власть в стране должна быть централистской, сильной, мудрой, проверенной высшими принципами гуманистического бытия. Что касается отдаленного будущего, то Геннадий Андреевич уверен, что оно за русским социализмом. Именно русский социализм является той футурологической идеей, которую Зюганов противопоставляет технотронной олигархической цивилизации. Грядущей альтернативой миру агрессивной олигархии является русская цивилизация
Заключение