Геннадий Зюганов

Славин упрощенчески вырывает из контекста работ Зюганова какие-то мысли, отбрасывает аргументы, игнорирует конкретно-историческую ситуацию, в которой они были сформулированы, и фиксирует внешний разлад с марксизмом. Во-первых, он заявляет, что для Зюганова будто бы рабочий класс не является революционной силой, в отличие от крестьян, «красных директоров» и отечественных предпринимателей. На самом деле Зюганов просто обращал внимание, что в силу сложившейся ситуации реальные рабочие не проявляют коммунистической активности, а крестьянство в большинстве своем голосует за КПРФ. Во-вторых, выступая за союз правых и левых, красных и белых, Зюганов якобы отрицает марксистскую концепцию классовой борьбы. Но дело в том, что классовую борьбу нельзя вызвать искусственно, она должна вызреть на объективной основе. Что касается союза левых и правых, то речь у Зюганова идет об оппозиции, а не о правых проправительственных либералах.

В-третьих, по мнению Славина, для Зюганова интернационализм является якобы вариантом космополитизма, т. к. он неправомерно видит в триаде царского реакционера Уварова «Православие, самодержавие, народность» первоначальную формулу русского патриотизма, а не защиту самодержавия. В данном случае лидер КПРФ имеет в виду, что космополитизм действительно является в известной мере абсолютизацией интернационалистической тенденции, апогеем ее развития. В формуле Уварова есть кроме идеи самодержавия понятие народа и православия, а следовательно, какие-то начала патриотизма все-таки заложены.

В-четвертых, по Славину, Зюганов любит государственников и ненавидит антигосударственников, забывая, что коммунисты всегда рассматривали государство как антипод свободы. Но в данном случае Славин тоже забывает, что Ленин и коммунисты пришли к необходимости создания советского государства и отказа от абстрактного коммунистического идеала Маркса. Зюганов же действительно считает, что в условиях глобального кризиса России только крепкая государственность может сохранить ее основы, территориальную целостность, независимость. С этим согласятся все разумные люди.

В-пятых, диктатура пролетариата, по Зюганову, так же опасна для общества, как и диктатура буржуазии. Здесь Зюганов, конечно, имеет в виду современную Россию, где недопустима любая диктатура, чреватая гражданской войной.

В-шестых, Славин упрекает Зюганова за то, что в условиях, когда у части населения развивалась ностальгия по сталинским временам, лидеры КПРФ не объясняли массам вред этих иллюзий, а бросились возрождать культ Сталина. В данном пункте содержатся некорректные формулировки, так как никто в народе не мечтает о возврате к ГУЛАГу и Зюганов никогда не славил Сталина как великого вождя. Речь шла только о том, что Сталин действительно стремился к величию российского государства и обеспечивал его геополитические интересы. Но этого отрицать невозможно, так же как и сталинские репрессии.

В-седьмых, идеология Зюганова, названная «русским коммунизмом», якобы навязана всей партии. Неужели Славин не понимает, что навязать полумиллионной партии что-то невозможно в принципе? Славин считает, что для новой программы КПРФ характерна насыщенность такими полурелигиозными понятиями, как «соборность» и «духовность», и в ней якобы неправомерно «русская идея отождествляется с социализмом». Это справедливо отмечено, но ведь определенная связь этих понятий четко прослеживается в истории, о чем уже был сказано выше.

Наконец, в-восьмых, в программе отождествляется «большевистская концепция мировой революции — с либеральной концепцией вхождения России в мировую цивилизацию». В данном вопросе речь идет о том бесспорном факте, что обе концепции носят очевидный космополитический, наднациональный характер и на этой основе они могут сравниваться, а о буквальном отождествлении в программе нет и речи. Заявление Славина, что нельзя, в принципе, с марксистских позиций сравнивать Горбачева и Троцкого, делить руководство партии на патриотов и предателей, вообще трудно комментировать в силу его нелогичности.

Следует, вероятно, сказать, что в рассуждениях Славина есть известное рациональное зерно. Действительно, не все концы в доктрине Зюганова увязаны, не всегда он и особенно его сподвижники из рабочих и генералов корректны. Но не ошибается тот, кто ничего не делает. Можно, конечно, повторять заезженные формулы и лозунги марксизма вековой давности, слыть истинным коммунистом, но изменится ли от этого что-нибудь? Кого сейчас можно увлечь лозунгами мировой революции, диктатуры пролетариата?