Гений столичного сыска

Кое-как приведя себя в порядок, Никанор Ервандович уже собрался было идти к проститутке выручать утраченное, но потом сообразил, что просто так деньги она не вернет. А прямых доказательств того, что деньги украла именно она, у него никаких. Можно было махнуть рукой на неприятную историю, но триста рублей – деньги немалые… Придется пойти законным путем – привлечь на свою сторону полицию, хотя рассказывать обстоятельства произошедшего будет крайне неловко.

В участке Никанора Ервандовича выслушали внимательно, даже с сочувствием. Задали несколько официальных вопросов: кто таков, откуда, как узнал про Катьку-шоколадницу, крепко ли был вчера выпивши и сколь пропало денег. Когда Аветисян ответил, что пропало триста рублей, полицианты почесали затылки, посетовали, что любодейки совсем распоясались, и были вынуждены сообщить про неприятный инцидент своему начальству. Участковый пристав был занят, разбираться с Катькой-шоколадницей было поручено помощнику пристава коллежскому секретарю Голубицкому. Тот также начал с расспросов, а когда прояснил ситуацию, отбыл запрашивать разрешение на обыск, велев Никанору Ервандовичу сидеть в участке и дожидаться.

Где-то через час с четвертью помощник пристава вернулся с бумагами, разрешающими проводить дознание и обыск.

– Адрес помните? – покосился на потерпевшего помощник пристава.

– Помню, – кивнул Никанор Ервандович.

– Вы двое со мной, – сказал Голубицкий двум нижним чинам и вышел за дверь.

У полицейской части дежурили приписанные к ней на сегодняшний день две четырехместные коляски с дремлющими извозчиками.

– Угол Краснорядской и Хлебной, – назвал адрес одному из извозчиков помощник пристава Голубицкий, когда вся компания погрузилась в коляску. – Трогай!

Приехали по адресу. В дом заходили так: впереди помощник пристава Голубицкий, за ним двое полицейских и двое мужчин, привлеченных в качестве понятых, последним понуро потопал Аветисян.

Поднялись на второй этаж.

– Вон ее квартира, – указал на дверь Никанор Ервандович.

Голубицкий внимательно посмотрел на него, затем повернулся к двери и постучал.

За ней стояла тишина.

Помощник пристава постучал еще. На этот раз более настойчиво и громко. За дверью послышались шаги, женский заспанный голос спросил:

– Кто там?

– Откройте, полиция! – строго произнес Голубицкий.

Когда дверь наконец отворилась, помощник пристава увидел небольшого роста рыжеватую женщину. Представившись, он вошел в прихожую.

– Это она, – сказал из-за спин понятых Никанор Ервандович Аветисян. В его голосе можно было явно различить нотки праведного гнева.

* * *

– Ваше имя Екатерина Силантьевна Гудкова? – официальным тоном спросил помощник пристава Голубицкий.

Получив положительный ответ, помощник пристава показал Катьке-шоколаднице постановление на обыск и приказал двум сопровождавшим его полицейским приступить к делу. Сам же, по-хозяйски пройдя в комнату, усадил Катерину на стул и сел напротив.

– Поговорим? – предложил он.

– О чем? – удивленно пожала плечами блудница. – Госпошлину я плачу исправно, правила полицейско-врачебного надзора соблюдаю, о чем имеются отметки в заменительном билете.

– А я здесь совсем по иному поводу, – заявил ей помощник пристава и посмотрел в прихожую: – Господин Аветисян, подойдите.

Никанор Ервандович приблизился и подобострастно уставился на Голубицкого.

– Вы знаете эту гражданку? – задал вопрос помощник пристава Аветисяну.

– Знаю, – ответил тот. – Это Катька-шоколадница, проститутка.

– А вы узнаете этого господина? – обратился к Катерине Голубицкий.

– А то, – глянув на Никанора Ервандовича, усмехнулась она. – Это Никаша. Так он мне представился… Он оказался больши-им выдумщиком, – добавила она с коротким смешком.

– Когда вы познакомились? – продолжил очную ставку помощник пристава, пропустив мимо ушей «большого выдумщика».

– Вчера вечером, – ответила Катька-шоколадница.

– Это так? – посмотрел на Никанора Ервандовича Голубицкий.

– Да, – кивнул тот.

– Чем вы занимались? – адресуя вопрос скорее Никанору Ервандовичу, нежели Катьке-шоколаднице, произнес помощник пристава. Однако ответила Катька:

– Коммерция у меня.

– То есть? – недоумевающе посмотрел на блудницу Голубицкий.

– Торгую, что при мне, – ответила Катька-шоколадница. – Желающих получить товар достаточно, так что с голоду не пухну. Еще и на шоколад остается.

Какое-то время помощник пристава молчал, затем свел брови к переносице и спросил:

– Где деньги?

– Да! – поддакнул Никанор Ервандович.

– Какие деньги? – невольно округлила глаза Катька-шоколадница.

– Которые пропали у господина Аветисяна, – пояснил помощник пристава Голубицкий и сделался еще строже.

– Я не знаю ни про какие деньги, – с ненавистью посмотрела на своего вчерашнего клиента Катька-шоколадница. – Он мне заплатил, а больше я у него ничего не брала. Небось потерял по пьянке, а теперь вот ищет не там, где нужно…

– Советую вам подумать, – сделал еще одну попытку Голубицкий.