Генезис

И эта история станет семейной легендой, историей о том, как опасно не смотреть под ноги и гулять там, где нельзя. А спустя несколько лет в семье свидетеля смерти родится мальчик, который, наслушавшись этих историй, решит, что его предназначение — спасать жизни. И спустя двадцать лет он вырастет в замечательного хирурга, которому однажды доведется спасти от смерти маленькую девочку, что впоследствии встретит в школе другого мальчика и влюбится в него, а он в нее. И снова пройдут года, и в этой семье родится другой мальчик, которому предначертано выслушать историю о хирурге, что спас его мать. И тогда мальчик откроет в себе великие способности к наукам, а спустя десятилетия мир увидит лекарство от рака или СПИДа, вышедшее из лаборатории этого гения.

И где же здесь судьба? Разве станет судьбой то обстоятельство, что камень разбил окно? «Нет!» — рассмеется любой школьник, припомнив основные законы физики. Разве является судьбой то обстоятельство, что мальчик, упав на осколок бутылки, умер и не воскрес? «Нет!» — рассмеются другие люди. И уж точно не будет судьбой тот факт, что река прибила осколок к выступающему на берегу камню. Да и прочие события тоже не являются судьбой, просто обычные жизненные ситуации, которые мы видим каждый день.

Так что же тогда судьба? Можно ли ею назвать всю эту цепочку, когда разбитое окно привело к спасению множества ни в чем не повинных жизней? Можно ли сказать, что этот мальчик с разрезанным горлом, студент с навеки разбитым сердцем и мужчина с поседевшими висками и проблемами со сном заплатили цену за то, чтобы мир смог увидеть свет в конце тоннеля? «Да», — посомневавшись, ответят многие, полагая, будто эта цепочка событий и является судьбой. Но чем она отличается от того же летящего камня? Своей длиной или причудливым началом и окончанием? Но где у нее начало и конец? Может, чтобы родился этот несчастный мальчуган, произошли еще мириады событий, да и потомки доктора-гения, возможно, изобретут нечто такое, что погубит всю планету.

Вероятно, вы скажете, я зря забиваю голову этой чушью, но стоит вспомнить мою судьбу, и станет понятно увлечение данным вопросом. Копаясь в прошлом, я пытаюсь найти хоть какое-то подобие отправной точки, приведшей к этим событиям, но безуспешно. Возможно, ее нет, как и судьбы, а возможно, она столь тускла и незаметна, что человеку не суждено ее узреть.

Но эти мысли и суждения не волновали падающую звезду. Да и не особо они волновали и меня. Нет, я не был счастлив в этом море из огня, я не испытывал радости или печали, не боялся и не храбрился, я был полностью поглощен состоянием абсолютного покоя. И поэтому момент, когда два источника соприкоснулись, стал для меня не более значимым, чем для простого обывателя — пролетевшая мимо муха. Конечно, она вызовет на себя часть внимания, но уже через два часа вы и не вспомните, что у вас перед носом пролетело это маленькое существо.

А что же произошло, когда источники столкнулись? Не знаю, может, был взрыв, а может, состоялось какое-то безумное светопреставление, где все мыслимые краски перемешались друг с другом, создав поистине великолепные узоры. Я этого уже не видел. Не потому, что не смотрел, а потому, что в данный момент происходящее вокруг перестало быть важным. А люди, сколь мудры, умны или стары они ни были, никогда не видят то, что для них неважно.

И последнее, что запечатлело мое сознание, — это даже не картина, а ощущение завершенности, некоей целостности. Такое можно испытать, когда после долгого путешествия возвращаешься домой, где тебя любят и ждут. На пороге встретит любимая жена. Она необязательно должна быть красавицей и умницей, просто это создание полностью заполняет растущую с каждым днем пустоту внутри тебя. А где-то во дворе резвятся дети. Может, им предначертано стать королями или кровавыми убийцами, а может, шутами или великими мудрецами, но и это неважно. Потому что они, как и ты, как и она, лишь часть бесконечного потока из пламени, воды, земли и ветра.

Сонмар, по настоянию которого титулы, звания и прочее не указываются

Приятно позавтракав ароматной кашей, старый волшебник утер салфеткой сухие, едва заметно дрожащие губы и стал подниматься из-за стола. Тут же к нему буквально подлетел один из лакеев, но старец лишь решительно взмахнул рукой и, напрягая каждый мускул, что еще был способен поддерживать тело, встал со стула. Когда-то, в те времена, что уже подернулись серой пленкой забвения, это поместье казалось пределом мечтаний для тогда еще юного мага, выходца из дворянской семьи средней руки. Он, как и все его тогдашние знакомые, был спесив, нахален, груб и невежествен. Эти черты его характера не притупились, даже когда он женился, да и когда родился первенец — тоже. Что же его изменило? Вряд ли смерть горячо любимой жены, а потом и дочери, и трех внуков, и правнучки, что недавно покинула этот мир. Буквально пару сезонов назад этот некогда прекрасный цветок завял и умер от старости.