— Не извольте беспокоиться, все сделаем тютелька в тютельку, — успокаивал казачий сотник Кулаковский, производивший расчеты. В последний приход Скобелева сотник обещал, что к 10 января работы закончит и доложит ему о готовности.
— Удачно получится — команде три тысячи рублей, а лучшим солдатам еще и четыре Георгиевских креста. А уж если промахнетесь… — Погрозив кулаком и не договорив, генерал стал выбираться из галереи.
Сотник Кулаковский не подвел: на исходе 9 января доложил, что саперы с заданием справились, проход завершили, подвели его под самую стену.
— Теперь очередь за минерами. Пусть укладывают взрывчатку, — доложил казачий начальник.
— Поместятся ли в камере семьдесят пудов? — спросил Скобелев.
— Туда лягут все сто.
Весь день, соблюдая величайшую осторожность, минеры укладывали под стену мешки с порохом. К ним подвели зажигательные шнуры. Камеру со взрывчаткой заложили досками, засыпали землей, укрепили, чтобы взрывная волна ударила в стену и разрушила ее.
С утра начала стрельбу и расположенная на участке полковника Козелкова мощная брешь-батарея. В течение нескольких часов двенадцать ее орудий били в стену, посылая в одно место снаряд за снарядом. И стена не выдержала, лопнула, от нее отвалились глыбы, образуя пролом, через который можно было ворваться внутрь крепости. После того в дело вступили орудия меньшего калибра, осыпая шрапнелью текинцев, пытавшихся заделать брешь. И еще два дня по бреши велся огонь, чтобы при штурме пехотинцы могли прорваться через пролом в крепость.
В российском календаре 12 января известно как Татьянин день, названный так в честь святой великомученицы.
— В Татьянин день и предпримем штурм, — объявил на военном совете Скобелев. И все с ним согласились.
К штурму было все готово: лестницы, фашины, мешки с землей и все необходимое. Свои задачи знали не только командиры, но и солдаты, с которыми в отдалении проводились учения.
Накануне штурма с утра вдруг небо заволокло тяжелыми тучами и полил дождь. Казалось бы, что из того: дождь так дождь. Но он грозил осложнить действия, потому что мог превратить в месиво глину у провалов и затруднить действия солдат.
Сколько таких вот, на первый взгляд, незначительных случайностей должен предвидеть военачальник, готовясь к сражению! И этот январский дождь мог повлечь неоправданные человеческие жертвы, а этого никак нельзя было допустить.
Полки выстроились на молебен. Полковые священники обошли строй, благословляя солдат на ратные подвиги. Потом слово держал перед солдатами Михаил Дмитриевич.
— Братцы-товарищи! — прозвенел его высокий голос. — Настал решительный для каждого из нас час. То, к чему мы готовились более полугода, должно завершиться завтра. Вот она, эта злополучная крепость, которой мы должны овладеть. Высоки и крепки ее стены, и совсем не слабый засел в ней гарнизон. Но скажите мне: есть ли для российского солдата укрепления, которые бы он не преодолел? Великий Суворов говорил: мы — русские, мы все одолеем. И я уверен, что завтра мы подтвердим слова великого полководца. Ждать нам более нельзя. Мы у крепости, и все готово к штурму. Неудача недопустима, потому что мы потерпим тогда полное поражение: наши раненые товарищи попадут тогда в руки врага, мы потеряем артиллерию, потеряем обозы. Перед нами один выбор: позор или слава. Я уверен, что каждый из вас сделает все возможное, чтобы добиться славы. Для себя, отечества, царя! За победу, братцы! Ура-а!
— Ура-а! Ура-а! Веди нас! На штурм! — загремели в ответ голоса. — Да здравствует Скобелев! Ура-а!
Заслышав крики, из крепости открыли стрельбу. Хлопнула пушка, но это никак не испугало солдат. Они были полны решимости наступать.
На этот раз лагерь погрузился в сон раньше обычного, но ночь прошла в тревожном ожидании. В полночь сыграли побудку, и ротные начальники вывели своих солдат на исходные позиции, в глубокие траншеи. Дождь прекратился еще с вечера, слегка морозило, мерцали звезды.
С первым лучом солнца загрохотали пушки, все тридцать орудий били по намеченным целям, но главные из брешь-батареи стреляли по пролому. Первой выступила находившаяся в отдалении от крепости колонна полковника Гайдарова. Под прикрытием дождя артиллерии она начала продвижение вдоль западной стены, привлекая к себе внимание осажденных. Это был предусмотренный Скобелевым маневр, вынуждавший неприятеля перебросить туда часть своих сил от южной стены. Именно там находился пролом и там должна была взорваться мина.
Как нередко бывает, минеры вдруг обнаружили неисправность, и теперь спешно устраняли ее. Перевалило за десять часов, когда начальник минеров доложил, что можно взрывать.
— Приступайте! — разрешил генерал.